Честь Афродиты
Шрифт:
В «Афродиту» я вошёл спокойно и уверенно, как и хотел. Охранник меня узнал, зачем-то вскинул руки вверх («сдаюсь», мол) без звука пропустил. Лестничные пролёты я проскочил махом… Секретарша с запозданием среагировала, вскинула на меня вопросительный взгляд. В «пасьянс», наверное, на «пэкашке» играла. Я пояснил:
– Здравствуйте. Я к шефу.
– А его сейчас нет, – ответила она. Она меня тоже узнала, мы на «поминках», вернее на возращении шефа с дядей Гришей в качестве почётных гостей присутствовали. Жаль недолго посидели. Поели и ушли. А у них ещё танцы там предполагались. Я бы в принципе не против, но дядя Гриша сказал: «Пошли, пусть они без
Я ответил «да». И не соврал. Я ведь, извините, не гость здесь какой, чтоб разрешение просить, я по делу. Дядя Гриша послал. Она предложила зайти к вице-президенту – пока! – чтоб я наверное в пасьянс играть ей не мешал.
– А он появился – вице-президент? – изумился я. – Он здесь? Вот здорово!
Приятная неожиданность. Никитин, мне сказали, слинял из фирмы, уволился. А я долг не отдал. Долг, возврата требует! И ещё раз встречаться с «третьими лицами» очень не хотелось, спасибо. А он взял и появился. Сам! И хорошо сделал, что вернулся. Вот сейчас я и отдам должок. Хорошо!
– Да, – ответила она. – Вторая дверь напротив, по коридору, там табличка.
Это я и без неё знал, мы там уже бывали. Не я, а Пастухов жучок ставил, помню.
Коротко постучав, я вошёл.
О! На месте Никитина, закинув ноги на край стола, свободно развалившись в мягком вице-президентском кресле сидя на пятой точке раскачивался хиповый парень. Лет семнадцати – восемнадцати… Пацан. На голове дрезы, нос курносый, глаза «нулевые», то есть закрытые, в ушах наушники, на столе плеер, вместо костюма и даже рубашки безразмерная майка, не то баскетболиста, не то хоккеиста, искусственно рваные подвёрнутые джинсы, на ногах белые крутые кроссовки, под ними белые с цветными рисованными кольцами носки, почти гетры. Одна ступня ритмично неслышный такт выписывает, другая нога в колене дёргается, обе руки в воздухе танец спаривающихся змей изображают. Блестят наручные часы, на другой руке кольца какие-то, похоже браслеты. На шее тоже какие-то непонятные мне не то бусы, не то амулеты. Не парень, а сплошной гламур.
Меня он не видел, и не слышал. Даже не ждал.
Пришлось подойти к столу и массивной настольной зажигалкой по столешнице пристукнуть: «тук-тук», мол, привлечь внимание.
Открыв глаза, отрок неожиданно несказанно мне обрадовался, расплылся в счастливой улыбке, словно мы с ним на одной заставе лет пять– шесть одну тропу топтали, из одного котелка ели, в один нужник в мороз и зной бегали, и всё такое прочее, службу тащили.
– О, хорошо что зашёл, послушай-ка, – убрав ноги со стола, парень быстро наклонился ко мне и сунул в ухо один наушник. – Дипп Пёрпл! Клёво, да? Улёт. Хит. Слышал? Последний концерт.
Особо размышлять мне было некогда, потому что наушник, «вдарив» по ушной перепонке мощными гитарными рифами и автоматной очередью барабанного ритмичного сумасшедшего боя, хитово децибелил…
Отрок в это время, глядя на меня, в восторге дёргаясь, изображал кукольную марионетку. Но безмерно счастливую, почти в трансе.
– Нереальный улёт, да? – Парень восхищённо улыбался, почти смаковал слова. И улыбка у него была совсем детской, и лицо симпатичным, по-моему он даже ещё не бреется, отметил я, как и то, что такие «морковки» девчонкам точно нравятся, независимый, и всё такое. – Отпад, да! Ну?!
– Ага, – признался я, выдёргивая
– Кто? – парень вроде не удивился вопросу, машинально спросил.
– Этот, который вице-президент, Никитин. Здесь сидел.
– А, Никитин?! Так он же уволился. За бугор слинял. Это мой теперь кабинет. Я здесь теперь. – Парень развёл руками и сунул освободившийся наушник на привычное место… В секунду забалдел…
Пришлось плеер выключить. Я же по делу.
– Слушай, а это чей там жёлтый зверь на стоянке асфальт копытит, не знаешь? – спросил я. – Красивый!
– Феррари, что ли?
– Ну!
– Мой! – отрок небрежно махнул рукой. Часы сверкнули цветной радугой. – Шнурки подарили. – Пояснил он. – На совершеннолетие. Полгода назад. Феррари 360, спецзаказ. – Парень вновь наклонился на стол, приблизился ко мне, особо доверительно восхищённо сощурился. – Заметил, диски на двадцать дюймов! Больше не влазят. Заметил? Вот! А фишку улётную? Засёк? Они вертятся? Ты шёл, видел, они вертятся? Вертятся?
– Да, как едут, – в памяти мгновенно всплыла картинка вращающихся дисков.
– Вот! Потому что суперкрутые. А движок – пятьсот лошадей. Но сейчас Феррари уже круче выпускает, на семьсот пятьдесят, говорят. У меня такой будет. Мы на очереди.
Движок я не заметил, только форму машины.
– Ни фига себе подарочек… А кто у тебя предки? Не президент, случайно, – съязвил я. Не от зависти съязвил, машинально. По школьной привычке.
– Нет, конечно, хотя, президент без него и шагу ступить не может.
– Доктор, что ли?
– Ты чё, какой доктор, он речи ему пишет и вообще… Политолог он.
– А, политолог…
– Хочешь прокатиться? Я дам. Только не здесь.
По моему лицу он понял вопрос, ответил.
– Здесь разогнаться негде. Ему же трасса нужна. Я пока научился по городу ездить, два комплекта резины сжёг и всех постовых распугал.
– Ментов? – не поверил я.
– Да! Они же знают папашкин номер, вот и делают вид, что не замечают меня, отворачиваются. Мне спецы специально цвет тачки подбирали, чтоб издалека видно.
– Часы тоже подарок?
– Ролекс? – парень как впервые глянул на свои часы, небрежно махнул рукой. – С брюликами! Это давно уже, в честь окончания школы.
– Ты медалист?
– Не, нормальный, как все, с тройками. А зачем мне? Я же не лимита, не с периферии. Я чистокровный москвич, местный, с древней родословной.
– Ух, ты! – вырвалось у меня.
– Да, посмотри на мой профиль… Никого не напоминает?
Подумав, я отрицательно покачал головой. Ни на Гречко, ни на Сталина, ни на Карла Маркса, ни на Лужкова он не походил… на кого ещё?
– Нет?! – Удивлённо переспросил москвич с древней родословной, похоже я его сильно огорчил. осквич с родословной, покачал головой. в наши проблемы я немог, потому что язи и – Да у меня дед по папиной линии знаменитый маршал бронетанковых войск, если хочешь знать, отставник, всю войну и вообще, и его отец, мой прапрадед тоже военный был. Родной дядя в Администрации президента, третий срок уже тянет, отец политолог, директор института политологических исследований, а по маминой линии вообще все при царских дворах двести лет фрейлинами были… так вот. И я… видишь, тоже при деле, уже вице-президент, решаю вопросы, к тому же студент, учусь в академии Международного права. Не хило? Не хило. Кстати, мы не познакомились. Матвей. Матвей Майский-Гладышев… Майский – это по материнской линии, она у нас домохозяйка, а Гладышевы по мужской.