Честь флага
Шрифт:
Женщина схватила фонарь, выпавший из руки убитого. Второй солдат бросился на нее, вскинув М-16, но Роуз нанесла ему сильный удар тяжелым фонарем по переносице, и тот упал с криком боли. Тут же «Большой уродец» вошел ему под сердце.
Стоны и приглушенные крики раздавались по всему тоннелю, где «патриоты» — бесшумные, словно духи — выскальзывали из темных ниш и хладнокровно расправлялись с противником.
Чья-то ладонь коснулась плеча Роуз, и женщина мгновенно повернулась, выводя вперед руку с ножом.
— Это я, Рози. Осторожно.
Она
Вскоре все было закончено. Повисла тишина.
— Эй, кто жив, отзовитесь! — позвала Роуз.
Молчание.
— Ребята, это я, Роуз. Кто может, отзовитесь.
— Здесь Раннингдир.
— Здесь Блюменгаль.
Прозвучало еще одиннадцать имен.
Двадцать четыре солдата из «Ударных отрядов» лежали на полу мертвые или умирающие.
Погибли двое «патриотов».
Раненых не было, только несколько человек получили легкие царапины и ушибы.
Роуз Шеперд прислонилась к стене тоннеля. Ее пальцы по-прежнему судорожно сжимали рукоятку ножа.
С помощью стила Холден открыл дверь первого вагона, используя М-16 в качестве рычага. Ему жаль было так обращаться с винтовкой, но другого выхода не оставалось.
Джули Лир была ранена. Еще три женщины погибли.
У Лефлера были пробиты плечо и нога, но опасности для жизни эти раны не представляли. Стилу пуля лишь чуть задела руку, Джули еще раньше сказала, что если городская ячейка и может чем-то похвастаться, так это первоклассным медицинским обслуживанием. В их распоряжении имелись квалифицированный врач и медикаменты.
Дэвид Холден прикрыл глаза, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. С трудом сглотнул слюну.
На полу вагона перед ним лежали около сорока окровавленных тел. И он знал, что такую же картину они застанут в других вагонах. Хотя, конечно, надо тщательно проверить — может, кто-то еще жив.
— Лютер, открываем следующий.
Правая нога болела все сильнее, хотя кровь после перевязки уже не текла. Холден, хромая, подошел к вагону и снова сунул в щель М-16. Дверь поехала в сторону. Опять кровь и трупы…
Не в силах больше сдерживаться, Дэвид прислонился к вагону и его вырвало.
Роуз все еще чувствовала напряжение, ее руки были конвульсивно сжаты в кулаки. Отряд продвигался по тоннелю. Теперь горели всего два фонаря — один нес Раннингдир, идущий впереди, второй был где-то сзади. С таким освещением перемещались они довольно медленно, но больше рисковать было нельзя.
Они собрали трофейное оружие — двадцать четыре М-16 и двадцать четыре «Беретты». Но идти с таким грузом — а плюс еще запасные магазины — значило бы совершенно выбиться из графика. Роуз Шеперд приняла командирское решение.
Двум «патриотам» было поручено отнести трофейное оружие к тому выходу из подземелья, через который они собирались покинуть тоннель после завершения операции.
Затем они должны были доставить туда же тела погибших товарищей, чтобы впоследствии похоронить их, как положено.
И, наконец, охранять путь, по которому группа будет возвращаться, чтобы исключить возможность еще каких-нибудь неприятных сюрпризов.
А остальные двинулись дальше и вот теперь были уже на подходе у заброшенной станции метро под зданием театра.
Все три вагона уже были открыты, но лишь десять человек — из них одна женщина, офицер морской пехоты — подавали хоть какие-то слабые признаки жизни.
Все работали очень быстро, ибо времени уже не оставалось. Лефлер, не имеющий возможности помочь в переноске раненых, нес караульную службу, а остальные загружали пострадавших в имеющийся у них транспорт — фургон, два грузовичка и «Шевроле».
Несмотря на то что его нога по-прежнему болела, Холден сам на руках отнес к «Шевроле» раненую женщину. По крайней мере две пули пробили ее левую ногу, а еще одна вошла в грудь или, точнее, почти вошла, оставив после себя глубокую кровоточащую борозду.
Холден усадил женщину на заднее сиденье.
— Кто… кто вы такие?
В первый раз она произнесла какие-то слова.
— Я — тот самый Дэвид Холден, — ответил мужчина. — Наверное, вы слышали обо мне. А сейчас не посчитайте меня нахалом, но я должен осмотреть эту рану на груди.
Женщина слабо улыбнулась.
— Хорошо.
Ей было лет двадцать восемь, красивая, темнокожая.
Холден закатил ее форменную рубашку. Женщина, которая оказывала ей первую помощь у вагона, вынуждена была отрезать значительную часть бюстгальтера. Дэвид с величайшей осторожностью сдвинул повязку. Пуля прошла вдоль грудной клетки, срезав кусочек груди в двух дюймах от соска.
— Ну и как? — с тревогой спросила женщина.
— Все в порядке, — утешил ее Холден. — Останется разве что маленький шрам.
Он не стал говорить, что шрам будет не такой уж и маленький, и вероятно, потребуется пластическая операция, чтобы привести все в порядок.
— А что с другими людьми из вагонов?
— Выжили всего несколько человек, вы — единственная женщина среди них, капитан. А как долго вы уже носите это звание?
Она не ответила, и ее глаза наполнились слезами.
— Так все остальные погибли?
— Да, капитан. Уцелели только восемь мужчин и вы.
Холден взял бинт и принялся заново перевязывать рану.
— Шесть недель, — сказала женщина.
— Что?
— Шесть недель назад мне присвоили капитана. Но кто…
— Бандиты из «Ударных отрядов». По приказу Таунса. А ему наверняка приказал Маковски. Если у вас есть какая-то дополнительная информация, которая может нам помочь…
— Вы хотите знать об остальных?
— Да.
— Я слышала, как один офицер из охраны говорил, что наш поезд самый маленький.