Честь и Доблесть
Шрифт:
Мы все выхватили шпаги и отсалютовали нашему командиру.
– Как только услышишь звук пробиваемой листвы и ломающихся веток, гони во весь опор своего жеребца, – сказал Гастон Кристоферу.
– Понял вас, командир, – ответил Кристофер, крепко сжав поводья.
Боковые стенки штатной кареты отряда, где находилась Лексия и крупная сумма денег в золотых ливрах, были обшиты изнутри листовым железом для изготовления рыцарских доспехов; и не раз выдерживали удары арбалетных болтов и длинных английских стрел.
Отряд Гастона тронулся вперёд несколько быстрей, чем раньше…
Через
Я услышал под собой звук глухого удара и почувствовал, как сильно качнулся мой Пилигрим, будто его с размаху ударили мешком с мукой. Арбалетный болт попал ему в бок и слегка зацепил мою ногу, разорвав джинсы…
Мой бедный конь упал на передние ноги, а затем и задние у него сразу подкосились… Я едва не слетел на землю, но устоял на ногах. В этот момент из-за ближайшего толстого дуба выскочил здоровенный мужичок в медвежьей шкуре с огромной палицей в мощных ручищах и бросился на меня, замыкающего отряд. Бородач поднял тяжёлую палицу над моей головой и оскалил зубы, но я мгновенно выхватил шпагу и сделал резкий выпад в его сторону: кончик моего длинного клинка глубоко вошёл в его толстую ляжку. Разбойник взвыл, обмяк, уронил палицу и схватился за раненую ногу. Глубокий укол мгновенно парализовал её мышцу… Кровь густо текла по желобку моего клинка… Наконец, я выдернул её, но не испытал к раненому никакой жалости…
Эта бородатая тварь только что собиралась размозжить мне голову в лепёшку, или переломать хребет… Жгучая злоба во мне только нарастала…
Я подошёл к разбойнику вплотную. Его глаза молили о пощаде, а сам он был похож на кучу дерьма. Я толкнул его ногой с такой силой, что он откатился с дороги и притих…
Мой конь уже истёк кровью и страшно храпел в предсмертных судорогах. Короткий, но тяжёлый арбалетный болт полностью вошёл ему в брюхо…
С окровавленной шпагой в руке я поднял глаза на своих товарищей.
Обе дверцы в нашей гвардейской карете с изображением золотых лилий на голубом фоне были полностью открыты. Лексия отлично стреляла из арбалета в разные стороны от дороги из самой кареты, и уложила наповал уже несколько негодяев.
– Отлично! – воскликнула она, видя мой поединок.
Я переложил шпагу в левую руку, достал ракетницу из накладного кармана камзола и пошёл вперёд.
Гастон со своим оруженосцем Жюлем стояли в каре – спина к спине и наносили безответные удары своим противникам, не подпуская их близко…
Николас, Мариус, Арне, Даймонд и Лемюэль также имели значительное преимущество; они теснили, и, уже добивали некоторых своих врагов…
Эти лесные разбойники смотрелись совершенными дикарями в звериных шкурах. Шпаг у них не было, а были короткие мечи, или лучше сказать тесаки, но против наших шпаг они были ничто; как и тяжёлые палицы против ловкости и смелости молодых парней… Наши гвардейцы разделывались с этими разбойниками, как на тренировке с мешками, набитыми соломой, только из этих мешков вытекала настоящая кровь…
Из леса, в первую очередь, вышли, вероятнее всего, самые смелые и сильные негодяи, но отнюдь не самые ловкие… Наши гвардейцы были увертливы, хладнокровны и техничны в ближнем бою… Самые последние, смертельные удары гвардейцы короля наносились в сердце врага, или в его горло…
Карета с Беатрис стояла впереди всех остальных метров на десять, но и ей не удалось вырваться вперёд – на дорогу выскочили негодяи и остановили коня…
Кристофер, с искажённым от боли лицом сражался с одним из них. На светлой рубашке у нашего гвардейца, на плече, расплылось бурое пятно… Несмотря на это, Кристофер мастерски фехтовал и наносил чувствительные уколы толстому здоровяку в разные части тела; тот размахивал палицей, но мазал… И вдруг, раздался оглушительный взрыв петарды, после чего, от кареты Беатрис отлетел ещё один разбойник с. диким воплем… И в этот же момент клинок Кристофера проткнул горло своего врага насквозь… Я это хорошо видел – клинок шпаги Кристофера вышел на свет божий чуть ниже затылка разбойника почти наполовину… Разбойник рухнул на дорогу мгновенно и замертво…
– Альбер! Сзади! – вдруг громко крикнула Лексия.
Я обернулся. В десяти шагах от меня стояли три бородача в звериных шкурах. Они только что вышли из леса с намерением расстреливать нас со всеми удобствами; двое из них спокойно заряжали арбалеты, а третий – целился мне в голову слегка прищурившись…
Моя ракетница была заряжена, и я автоматически выстрелил в целившегося в меня. Заряд воспламенился перед его руками и бородой. Звериная шкура на нём загорелась. Разбойник бросил арбалет, и заорал едва не громче потревоженного медведя, опускаясь на колени…
Быстро и точно я выстрелил в двух остальных бородачей, целясь ниже их голов… Бросив арбалеты и вопя от боли в обожжённых руках, они бежали в лес… К ним присоединился и первый разбойник, сбросивший с себя горевшую медвежью шкуру и оказавшийся без неё почти голый: только грязная тряпочка на верёвке закрывала его причинное место…
Уже около десятка нападавших на наш отряд валялись на дороге и рядом с ней.
– Всем двигаться вперёд! Не останавливаться, – кричал Гастон.
Все лошади были целы за исключением моего Пилигрима…
После взрыва петарды и трёх моих выстрелов, из леса никто уже и носа не высовывал, и не стрелял из арбалета…
Лексия сделала знак рукой, я сел в гвардейскую карету.
Все наши рыцари и шевалье не получили тяжёлых ранений; они также бодро поскакали дальше по дороге, за каретой Беатрис…
Через четверть часа лес закончился, и небольшое пшеничное поле раскинулось по обе стороны дороги.
Гастон разрешил сделать привал. Все мы жутко проголодались после всего происшедшего… и разговаривать не хотелось…
Когда овощи с мясом сварились в походном котле до такой степени, что пошёл приятный запах, Гастон сказал:
– Конечно, у нас небольшой отряд, поэтому они и не боятся нападать… За десятилетия этой проклятой войны люди озверели. Днём они служат герцогу, а ночью одевают шкуры и идут в лес грабить и убивать… Такие арбалеты, что мы забрали, находятся в армии герцога Люксембурга…
– Ещё у нас впереди каретка красивенькая, как приманка, – сказала Лексия со скрытой злобой.