Честь и Доблесть
Шрифт:
– А ты кто такой? – спокойно произнёс Кристофер, и резким движением вырвал пику из рук толстяка; причём с такой силой, что её обратный конец больно ударил его по щекастой физиономии…
– Кто ты такой… – злобно прошипел Кристофер, сделал любопытному подножку, пока тот тёр свою физиономию, и, лёгким толчком руки, повалил его наземь.
– Я, я кладбищенский сторож, – промямлил толстяк испуганным голосом, ползая по земле.
– Мы не грабители, и скоро уйдём, – сказала Беатрис. – Только вот посмотрим, есть ли кто в этой
– Стой здесь, и ни шагу назад; а то проткну твоё жирное брюхо шпагой, вот визгу – то будет… – весело сказал Кристофер.
Мы беззлобно засмеялись. Толстяк поднялся, не переставая тёреть свой подбитый глаз…
Николас взял заступ, и крышка гроба плавно сдвинулась почти наполовину…
В гробу кто-то лежал, как и положено, лицом вверх…
Я опустил налобный фонарь ниже на два щелчка, и мы вздрогнули… То, что покоилось там, смотрело на нас пустыми глазами, с застывшей улыбкой джокера… Да, это были большие и совершенно пустые глаза, как у Голема…
Я почувствовал, как мой затылок запылал, и тепло разлилось по всей спине…
– Это кукла! – воскликнула Беатрис.
Да, это была деревянная кукла, только в отличие от Голема, в неё не вдохнули жизнь…
– Её здесь нет, значит она не умерла и существует в наше время вместе со своим гениальным супругом, – сказал я.
Кладбищенский сторож что-то пробормотал невнятное и осенил себя крестным знамением.
– А зачем эта кукла здесь в гробу? – спросил Николас.
– А затем, чтобы гроб не казался пустым, когда его сюда тащили… – усмехнулся Кристофер.
– Мне всё ясно, – сказала Беатрис, – закрывайте.
Мы с Кристофером поставили крышку гроба на её прежнее место, и вместе со сторожем, сдвинули могильную плиту в начальное положение.
– Ты нас не видел, и рассказывать тебе нечего… – сказал Кристофер и бросил кладбищенскому сторожу золотой ливр.
– Могила, – ответил толстяк, и мёртвой хваткой, несмотря на свою комплекцию, ловко поймал золотую монету…
Наш небольшой отряд двинулся в обратном направлении, и в той же последовательности.
Дойдя до костра с голубиным варевом, бродяга, мною пораненный, был уже с перемотанной тряпкой ладонью, и, увидя нас, громко возопил:
– Милостивые господа! За что я пострадал?! Как мне теперь добывать хлеб свой насущный… грех ляжет на вас…
– Не распускай руки, – сказал я и дал ему золотой…
– Если будете в ближайшее время на связи с великим алхимиком, ваша светлость, попросите у него эликсир, – сказал я, когда мы шли по вымощенной булыжником улице.
Кристофер и Николас недоумённо переглянулись.
Беатрис загадочно улыбнулась и ничего не ответила; она шла, уже сбросив с головы капюшон…
Через полчаса мы благополучно вернулись на территорию замка графа Дебюсси, без дальнейших приключений…
Я чувствовал, как уважение и интерес к моей персоне заметно возросли, после нашей поездки в Германию. Всё, что касалось артиллерии, должен был делать и решать я…
Я и давал распоряжения: что нужно покупать для изготовления пороха и бронзовых стволов…
Нижние помещения нашей казармы освободили от лошадей, и устроили там настоящие оружейные мастерские, по распоряжению коннетабля и согласию графа…
Мы готовились к визиту короля для демонстрации новых пушек и пороха. Я собственноручно сделал мишени из пергамента с нарисованными кругами и цифрами. К нам в мастерские привезли плавильный котел со всем оборудованием. Денег не жалели и покупали всё что надо по моему первому требованию. Фактически я стал начальником и главным инженером оружейного производства на территории графского замка. Сам граф и его дочери проявляли к этому делу не меньший интерес, чем мы… Из парижского университета приходили молодые люди обоего пола из знатных фамилий (вместе с Беатрис) и засыпали меня самыми разнообразными вопросами…
По моему распоряжению пригласили лучших литейщиков и формовщиков по металлу. Я расписал пропорции литья бронзы, и лично купил самые точные весы и мерные ёмкости для производства пороха. Все наши парни из отряда Гастона наконец-то занялись интересным для молодых мужчин делом… и демонстрировали в этом и ум и смекалку. Через неделю были отлиты стволы трёх пушек, скопированных по образцу пушки Гензеля…
Я предполагал, что пистолетов, как таковых, ещё не было в Европе, как и разрывающихся ядер… Но для этого всё уже было – и подходящий металл и качественный немецкий порох, и идеи механизмов в моей голове… Эта работа была в перспективе, и на это требовалось время…
А сейчас нужно было первые три бронзовых ствола тщательно обработать изнутри, сделать запальные механизмы, и, по моему предложению, поставить пушки на колёса… И ещё, в первую очередь, отлить ядра…
Мы знали, как только всё будет доведено до полной боевой готовности, к нам пожалует сам король.
Мне даже сшили ещё один камзол и приличные штаны… перед визитом короля и его свиты; после того, как взгляд графа Дебюсси несколько дольше обычного задержался на моих уже довольно потёртых джинсах…
Весь день, с раннего утра мы работали, а по вечерам, кое-кто играл в карты (они только что появились и вошли в моду). Проигрывать и выигрывать деньги было очень увлекательно; а денег у наших рыцарей и шевалье сегодня, как никогда, было много…
– Наш командир предпочитает испанское вино в пику бургундскому, хотя сейчас мы и в союзе с герцогом, – сказал Николас, сидя с картами в руках, за широким столом, поздно вечером, у помещения, ставшего литейным цехом.
Гастон кивнул головой, и промолвил, еле ворочая языком: