Честь и доблесть
Шрифт:
– Мы все, как один, желаем драться за вас, о, прекрасная Беатрис! – кричал смельчак и весельчак шевалье Арне, и выписывал своей шпагой замысловатые пируэты у кареты Беатрис. Остальные шевалье проделывали то же самое с разных сторон…
Юная и очаровательная графиня Дебюсси высовывала из окошка кареты свою белокурую головку и хохотала как сумасшедшая… Это придавало всем веселья и хорошего настроения.
Даже Лексия, казалось, добродушно усмехалась… Я ехал позади отряда, и был этому чрезвычайно рад…
Один из всадников
Гастон исключил меня из этой обязанности, беря во внимание мою слабую конную подготовку и спокойный, если не сказать приторможенный нрав моего Пилигрима: легче было лбом проломить каменную стену, чем пустить этого коня в галоп…
Местность была красивая, перелески чередовались с небольшими полями и аккуратными поселениями. Через дорогу частенько перебегали перепёлки, и наши шевалье успешно стреляли самых крупных из них из арбалетов…
В полдень Гастон сделал привал. Обед был великолепен: дичь зажарили в большом котле на собственном жиру, с добавлением соли и пряностей…
К вечеру мы сделали почти десять лье и въехали в деревушку, жители которой с восторгом встретили гвардейцев короля и наперебой приглашали на ночлег в свои подворья, надеясь получить золотые ливры…
Благополучно переночевав, рано поутру, мы тронулись дальше на Восток, к восходу солнца. Сразу за деревушкой начинался лес. Проехав меньше лье, к отряду прискакал первый в этот день разведчик Кристофер, и выдохнул осипшим голосом:
– Впереди дорога завалена деревьями, похоже на засаду…
Гастон остановил отряд.
– Кто-то из этой чёртовой деревни дал знать о нас разбойникам…
– Оружие у лесных разбойников никогда не бывает хорошим. Они любят полегче, чтобы лазить по деревьям и таскаться по лесам… – сказал Лемюэль. – Если их окажется слишком много, то мы всё равно сумеем отступить с Даймондом, а первый же выстрел из девяти наших армейских арбалетов, сразу же охладит их пыл…
– Ты прав, Лемюэль, это верное решение. Возвращаться назад, не выполнив приказа, мы не можем так же, как и объехать этот чёртов лес, – сказал Гастон.
Даймонд и Лемюэль надели на себя тяжёлые рыцарские доспехи и выдвинулись впереди отряда. Через четверть часа мы увидели на дороге два поваленных дерева. Отряд остановился, и все разобрали арбалеты. Даймонд и Лемюэль спешились, и отправились к поваленным деревьям с арбалетами наперевес; мы же – оцепили полукругом наши кареты. Я достал из рюкзака ракетницу и сделал два выстрела по верхушкам деревьев, по обе стороны дороги, непосредственно перед завалом. После оглушительных взрывов в лесной тишине, фосфор воспламенился в кронах деревьев и рассыпался на миллионы искр красного и жёлтого цвета…
Я снова зарядил ракетницу и пошёл вслед за рыцарями. Гастон сжал кулак в перчатке и кивнул головой – в знак одобрения…
Я отложил заряженную ракетницу в накладной карман камзола, вытащил две петарды "Динамит", поджог у них фитили, и забросил подальше в лес, по обе стороны от поваленных деревьев…
Громкость взрывов превзошла все ожидания и дала свои результаты: с нескольких деревьев свалились бородатые мужчины и пустились наутёк в лесные дебри, что-то испуганно бормоча себе под нос, вспоминая дьявола…
Когда же воцарилась тишина, Даймонд и Лемюэль расхохотались так, что было слышно на четверть лье, как минимум…
– Никогда не видел, чтобы сапоги росли на дубе, как жёлуди, – громко сказал Даймонд, откидывая забрало своего шлема. – Ну и пусть себе растут… Мы их сбивать не будем…
– Эти сапоги, надо думать, обделались, я слышу неприятный запах, – заметил Лемюэль.
Я поднял голову и сразу же увидел пару коричневых сапог, торчащих из густой и раскидистой кроны ближайшего дуба…
В лесу было тихо, даже птички примолкли.
К нам подошли Кристофер с Мариусом, и мы легко убрали с дороги два поваленных дерева.
Путь был открыт, и отряд Гастона тронулся дальше, всё ещё держа наготове заряженные арбалеты; но смех начинал нас потихоньку разбирать… Первой расхохоталась Беатрис, да так, что задрожала её лёгкая карета; а затем, и все остальные…
– Браво, Альбер! – крикнула Лексия.
Я чувствовал себя почти героем, когда садился на своего Пилигрима…
До конца этого дня не случилось никаких происшествий, и наш отряд спокойно заночевал под открытым небом, благо было тепло, и в большой карете нашлись войлочные топчаны…
Моя успешно – отпугивающая стрельба по верхушках деревьев не прошла даром, и мне не пришлось долго пребывать вне поля зрения огромных глаз Беатрис на следующее утро…
Несколько раз её красивая головка, на пределе возможного, высовывалась из окна кареты в поисках (я это чувствовал) – меня; и, заметив моего спокойного Пилигрима в самом конце отряда, она громко крикнула:
– Господин Альбер! Можно вас на минутку! Я хочу услышать ваши пояснения…
Мне ничего другого не оставалось, как подъехать к её лёгкой карете и склониться в изящном поклоне.
Своей красивой и грациозной ручкой она сжимала книгу в чёрном переплёте с крупной надписью золотыми буквами по-латыни – "Alchimia".
Сотворив лучезарную улыбку, Беатрис спросила:
– Скажите, господин Альбер, а вы занимались изготовлением золота из свинца, как это возможно в алхимической практике?
"Если она действительно и всерьёз интересуется алхимией, то я, безусловно, ей очень интересен, особенно с содержимым своего рюкзака… чего, конечно же нет в этой её интересной книге"… – подумал я.