Честь и мужество. Рассказы о милиции
Шрифт:
Красный! Тихонько взвизгнули тормоза. Машина еще не остановилась, а Зуенков и Васинский уже выскочили из нее и бегом к зеленоватой «Волге» с шашечками. Васинский рванул дверцу переднего сиденья. В тот же миг Саша, плюхнувшись на заднее сиденье, ухватил Ивахнова ладонями за подбородок.
— Уголовный розыск! — крикнул Сергей и припечатал к спинке кресла руки Ивахнова.
Р-раз! И они вдвоем прямо через спинку перебросили обалдевшего от неожиданности преступника на заднее сиденье.
— Зеленый! — весело крикнул Васинский, пересаживаясь назад. — Трогай, родимый!
Ошеломленный не менее Ивахнова, водитель
— В Советский райотдел милиции, — бросил Саша. — Знаешь?
— Знаю, знаю, — торопливо ответил таксист.
— Только сначала притормози. Сюда, к обочине!
Выйдя из такси, Зуенков подозвал к себе «уазик». Подкатил и «Москвич». Из него выскочил Миронов.
— Здорово сработал, — крикнул он на бегу. — Высшая лига!
— Продавцов — тех, вчерашних, и сегодняшних, из «Гастронома», — в райотдел, — приказал Саша. — И мальчишку. Мы на такси, а вы давайте быстрее!
Кивнув, Миронов подошел к «Москвичу», передал приказ, а сам сел в «уазик».
— Че хамите! Че хватаете! — раздался в такси истошный вопль Ивахнова. — Какое имеете право, гады?!
— Не кричи, — спокойно сказал Саша, садясь рядом с ним.
Тот открыл было рот, но, взглянув на могучего парня с коротким, зачесанным набок чубчиком, на плотно сжатый рот и насмешливые глаза, не решился продолжать.
…Через час в райотделе следователь Туторский вовсю уже писал протоколы. При понятых из полиэтиленовой сумки были изъяты четыре зажигалки, несколько коробок с запонками, кофточка, еще один транзистор. Разволнованные продавцы давали показания: да это именно он, тип, предлагавший им по дешевке галантерейную разность. Продавщица из «Гастронома» — та, которая вернула Ивахнову непроданные приемники и сумку с остальным барахлом, — плакала навзрыд, проклиная себя и свою жадность. Не зря убивалась: за скупку краденого ответить придется. Леша односложно подтвердил идентичность личности парня, у которого он купил перстни со стекляшками, и задержанного Ивахнова.
— У, сучонок, отдавлю срок — пришью, — прошипел Ивахнов, косясь на Гусева. Но Лешка, хоть и вздрогнул, испуганным не выглядел.
— Никуда не уезжай, еще понадобишься, — сказал ему следователь.
Капитан Зуенков невольно поморщился. Жалко ему стало парня. Он-то знал, как болезненно переживают ребята, когда им приходится выступать в роли свидетелей. Как бы не привязались к Лешке с этими перстеньками — тоже ведь, если подойти формально, скупал краденое. Не жадность, конечно, его толкнула на это, а тщеславие — небось перед девчонками решил повыпендриваться.
Подписав, где надо было, бумаги, Зуенков попрощался с коллегами, сказал, кому следовало, спасибо и уехал в управление — докладывать. Там он узнал, что с завтрашнего дня ему предстоит менять поле деятельности: из «имущественного» отделения его переводят в другое отделение. Теперь придется иметь дело не с ворами, а с убийцами и насильниками, так-то…
Во время обеденного перерыва Саша вспомнил, что Серафима Ароновна, соседка по квартире, пенсионерка, попросила купить конверты авиапочты. Спустившись на улицу Степана Разина, он зашел в почтовое отделение. У стола с допотопными чернильницами две очень похожие друг на друга бабки ползали пальцем по таблице, проверяя лотерейные билеты. Саша вдруг вспомнил Лешку Гусева, его выигрыш в спортлото и подумал, что теперь он вряд ли увидит этого сердитого мальчишку. «Стекляшек накупил, дурачина, — подумал он, еще раз удивляясь, — а ведь мог купить себе, предположим, фотоаппарат… Или проигрыватель недорогой… Выбросил деньги зря». Он купил конверты, постоял у барьерчика и неожиданно для себя спросил:
— А таблицы спортлото у вас есть?
— Не таблицы, а номера выигрышные, — с улыбкой, не без кокетства поправила его чернобровая девица. — Пожалуйста.
Он взял картонный листок, на котором были наклеены выигравшие номера, суммы выигрышей и даты розыгрышей. Сразу нашел, что нужно:
«… угадавшие 4 номера — по 137 рублей…»
Все верно, сто тридцать семь, так он и говорил. А почему не верить Лешке?
Зуенков поблагодарил девушку, вернул ей листок и пошел к двери. Взялся за ручку и… вернулся к барьеру.
— Можно, еще взгляну номера?
— Глазам не верите, наверное, выиграли? — фыркнула девушка.
Зря она стреляла на Сашу взглядом: он был весь поглощен расчетами. Только не деньги считал, а дни.
— Пожалуйста, извините, до свидания.
Несколько задетая невниманием широколицего атлета, девушка только хмыкнула. Но и на это не обратил внимания капитан милиции Зуенков. Размашисто шагал он в гору, от Волги к управлению, а когда вошел в кабинет, сразу взялся за телефон. На удивление быстро разыскал Жиганова — участковых застать на месте бывает трудненько, но Саше повезло.
— Жиганов, привет еще раз! Зуенков. Есть просьба: зайди, пожалуйста, на почту — ту, которая микрорайон обслуживает, — и узнай официально, но без шума: не приходил ли на имя Лешки Гусева денежный перевод? Может, до востребования. И позвони мне сразу же по телефону…
Он назвал телефон и положил трубку. «Эх, Леха, Леха, — подумал он с неожиданной и непонятной для себя обидой. — Значит, врал ты мне, парень. А зачем было врать? Запутаешься теперь окончательно… Если нет никаких переводов, значит, был ты у Ивахнова подсобником, не иначе. Сбывал небось товарец… Эх, дурень ты, Лешка…»
Телефон! Для Жиганова, конечно, рановато.
— Алло, Зуенков.
— Сань, это я, Володя. Привет! Где ты скитаешься, бродяга?
— Здорово, Володя! Где-где… Где надо, конечно. А что?
— То есть, как это — что?! А за конспектами когда?
— Сегодня! Ей-ей. Давай в девятнадцать ко мне. Идет?
— Договорились. Постараюсь управиться. Ну, салют!
— Пока.
Жиганов позвонил минут через сорок.
— Никаких переводов нет. Ни ему самому, ни матери его.
— Спасибо, — сказал Саша. — Я так и думал.
И все-таки после работы он миновал площадь Революции, где обычно садился на автобус, и пошел до главпочтамта.
— За эту неделю? Гусев Алексей Петрович? — повторила начальница отдела. — Подождите минут десять.
Ждать пришлось все двадцать.
— Вот пожалуйста! А это — извещение с заполненным адресом по паспорту, пожалуйста…
Александр Зуенков тупо уставился на клочок бумаги. Он не верил своим глазам. Он держал в руках бланк погашенного телеграфного перевода на 300 рублей, которые некий Петров три дня назад послал до востребования Гусеву Алексею Петровичу, проживающему в десятом микрорайоне, в той самой квартире, где Саша познакомился с Лешкой.