Честь и мужество. Рассказы о милиции
Шрифт:
— Ну, все тебе надо знать, — засмеялся Володя, бросая внимательный взгляд на появившуюся в зале четверку посетителей.
— А шампанское ничего, правда? — произнес он рассеянно.
В 13 часов 05 минут в зал ресторана «Парус» вошел худощавый черноволосый человек с смугло-желтоватым лицом, то ли от загара, то ли, что скорей, от болезни. Прямая линия рта, глубоко запавшие глаза в темном окружье, щеки почти без скул — во всем была подчеркнутая жесткость, эдакая испанская демоничность, хотя бегающий по ресторану взгляд выдавал душевное смятение. Да, человек этот нервничал,
— Игорь Сергеевич!
Будто потянулась узкая спина, и не сразу, замедленно, как при рапидной киносъемке, повернулась черноволосая голова в их сторону.
— Сюда! — Володя сделал приглашающий жест. — К нам, пожалуйста!
Игорь Сергеевич поднял уголки рта, кивнул и легкой походкой направился к столику. Подойдя, он церемонно наклонил голову, здороваясь с Тамарой. Протянул узкую руку Бибишеву.
— Знакомьтесь, — оживленно сказал Володя. — Моя невеста Тамара.
— Мангосов, — приветливо отозвался Игорь Сергеевич, продолжая стоять.
— Вы не откажетесь с нами шампанского хлебнуть? — развязно спросил Володя. — За наше счастье, так сказать. А то когда еще свидимся? Я обещал к вам заскочить, да все недосуг… Садитесь же!
Опять нечто вроде улыбки изогнуло тонкие губы Мангосова.
— Я за рулем, так что извините.
Однако он отодвинул стул и сел.
— Вот жалость-то! — Бибишев огорченно покачал головой. — А у нас с Тамарой сегодня особый день. Годовщина знакомства.
— Да? — Мангосов вежливо поцокал. — Действительно жалко.
— А я к вам в понедельник собирался. Вы мне обещали насчет юных курсантов порассказать. И кроме того… — Володя сделал таинственное лицо. — Есть, неприятная информация еще об одном парнишке… Ну да ладно, не время сейчас. За ваше здоровье и процветание, Игорь Сергеевич! — Он чокнулся с Тамарой и прихлебнул из фужера. — Я думал, между прочим, над вашим предложением выступить перед ребятами. Даже планчик составил.
Нет, Мангосову явно не сиделось. Лицо его неприятно напряглось, так что побелел кончик тонкого носа. Он сидел спиной к входу в зал и, казалось, прислушивался к голосам посетителей, рассаживавшихся в это время за столиком неподалеку. Наконец он не выдержал, оглянулся. Встал.
— Извините, Владимир Федорович… Извините, Тамара… Но мне в самом деле… То есть я не говорил вам, так вот — меня ждут, и я вынужден…
— Да что такое! — в сердцах воскликнул Володя. — Все куда-то спешат…
— Может, посидите полчасика? — подала голос Тамара и улыбнулась Мангосову.
— Нет-нет, — быстро сказал Мангосов. — Поздравляю вас, желаю счастья и… скорейшего бракосочетания.
— А куда спешить? — легкомысленно заметил Володя. — Только и пожить, пока… на свободе.
— А девушка не так думает, — с улыбкой, скорее злой, чем приветливой, проговорил Игорь Сергеевич. — Счастливо, изрядно вам завидую!
Кивнув, он торопливо и не глядя по сторонам пошел к выходу.
Бибишев внимательно глядел
— Желаю скорейшего бракосочетания, Тамара Юрьевна! На примете-то есть кто?
— Вам-то что? — тихо спросила Тамара и выпила фужер шампанского до дна.
13 часов 30 минут. Когда от ресторана «Парус» отъехали зеленые «Жигули», светло-серая «Волга», одиноко стоявшая у подъезда Дома промышленности, развернулась и последовала за ними. Она не делала попытки обогнать малолитражку, напротив, старалась держаться за нею на некоторой дистанции. Когда зеленые «Жигули» затормозили у центральной сберкассы на улице Куйбышева, «Волга» остановилась, не доезжая полквартала. Она сопровождала «Жигули» примерно около часа, ожидая их хозяина еще у трех сберкасс. И только когда Мангосов поставил свою машину в гараж на Стара-Загоре и вошел в подъезд, «Волга» повернула назад по маршруту, каким приехала. У всех четырех сберкасс из машины выходил молодой человек в очках. На посещение каждой он тратил в среднем по 10—15 минут.
14 часов. Сотрудник оперативно-технического отдела УВД приоткрыл дверь в кабинет и остановился на пороге:
— Разрешите, товарищ подполковник?
— Готово? Отлично!
Начальник управления уголовного розыска взял у полнощекого лейтенанта листок бумаги и тотчас заглянул в конец напечатанного текста.
— Отлично! — повторил он. — Можете идти.
Внимательно, уже не спеша, он прочитал весь текст и снял трубку с одного из аппаратов без диска.
— Товарищ полковник, есть экспертиза письма.
— Да-да, слушаю.
— Установили, что газетный обрывок, который взял наш инспектор у Мангосова на квартире, и вырезки строчек, наклеенные в письме, из одной газеты. «Советский патриот», шестнадцатого августа сего года. Совпали и химический анализ, и текстовой. Хорошая улика, по-моему.
— Улики будут. Была бы уверенность. А она вроде бы появилась, верно?
— Это уж точно, товарищ полковник…
14 часов 20 минут. Звонок. Подполковник снял трубку внутреннего телефона.
— Слушаю.
— Дежурный по управлению лейтенант Жудягин, — раздалось в трубке. — Инспектор Алексеев только что сообщил по рации, что объект наблюдения снял в четырех сберкассах около девяти тысяч рублей. Сейчас он дома, машина — в гараже.
— Ясно. Спасибо…
14 часов 30 минут. Карасев, сторож-кочегар детского сада, тупо посмотрел на бумажку, на которой рукой Зуенкова было написано: «Вадим Сорокин. 33-02-91». Подергал носом, смахнул пот с морщинистого лба и буркнул угрюмо:
— Твоя взяла, начальник. Бери своего Курка, мать его…
— Но-но, ты не очень… — довольным голосом отозвался Саша и положил успокаивающе ладонь на костлявое плечо кочегара. — Говори, раз начал…
— Они через раз работали. По неделям. Одному я звонил по номеру вот этому. А когда Курка была очередь, я ходил к нему…
— Куда ходил?!
— Не кудахчи, сам скажу, — занозисто отпарировал кочегар и дернул головой. — На девятую просеку, к Зинаидке… Он у ней хахалем. Завсегда, как оттрубит срок, так к ней.