Честь и мужество. Рассказы о милиции
Шрифт:
— Так чего ж мы его не берем? — Алексеев крутнул головой. — Все основания. Ведь в конце-то концов…
— Тихо! — Володя вытянул шею, всматриваясь. — Он!
В 17 часов 55 минут Игорь Мангосов, выйдя из подъезда с синей спортивной сумкой через плечо, направился к гаражу — одной из множества ячеек в кооперативном улье автовладельцев. Выведя «Жигули» из гаража, он закрыл его, неторопливо навесил замок, сел за руль и выехал со двора. «Москвич» не двинулся с места. Включив рацию, Бибишев передал информацию, и лишь потом их машина выскочила на проспект. Володя не боялся потерять из поля зрения
«Жигули», «Волга» и «Москвич», сохраняя изначальную дистанцию, выехали со Стара-Загоры на Московское шоссе и покатили к центру. Пыльная туча, нависшая над городом, раньше времени спугнула пляжников: встречные автобусы были переполнены, по тротуарам тянулся легкомысленно полуодетый субботний люд, бронзовея устоявшимся к концу лета загаром. Мангосов машину вел осторожно, ни разу не выходя за сорокакилометровую скорость, и Зуенков подумал, что, должно быть, нервы у начальника автокурсов стальные: медленно ехать куда труднее, чем быстро, особенно на ходких «Жигулях». «А может, — подумал Саша, — ему охота поразмышлять, не решил еще, как быть».
Миновали улицу Мичурина. Затем «Жигули», а за ними весь милицейский эскорт повернули в сторону рынка. Зуенкову это не слишком понравилось: в хаотичной рыночной толпе, где люди мечутся, как броуновские молекулы, потерять Мангосова было легче, чем где-либо. Но Игорь Сергеевич так же неспешно проехал мимо крытого рынка, и тогда стало ясно, что он направляется либо к универмагу «Самара», либо к одному из вокзалов — автобусному или железнодорожному. Верным оказалось первое предположение: свернув налево, Игорь Мангосов припарковал машину на стоянке возле «Самары», а сам, сунув ключи в карман, с той же синей спортивной сумкой через плечо направился к дверям универмага.
Александр Зуенков, цепляясь за него взглядом, выскочил из «Волги».
— Геннадий, будь рядышком! — лаконично приказал он.
Инспектор и побледневший от волнения Гена Дергачев быстро двинулись за Мангосовым. Когда они окунулись в магазинный водоворот, Саша оглянулся на юношу.
— Ни на шаг не отставай! — Он сдвинул брови. — И не высовывайся, держись у меня за спиной!..
Инструкция, которую получил Гена, была простой: не попадаясь на глаза начальнику курсов, замечать всех, с кем он станет общаться. Продавцы это или покупатели — все едино.
Казалось, Игорь Мангосов зашел в «Самару», чтобы убить время. Он бесцельно бродил по первому этажу, разглядывая то эмалированную посуду, то слесарный инструмент. Но вот он втиснулся в толпу, навалившуюся на прилавок отдела грампластинок, что-то сказал девушке, которая, стоя на цыпочках, вытягивала шею, чтобы разглядеть на витрине обложку диска. Девушка засмеялась, ответила.
Рука Зуенкова слегка сдавила запястье Гены: смотри!
Тот мотнул светлой шевелюрой:
— Нет, не знаю…
Мангосов был уже около прилавка. Инспектор, на секунду оставив Геннадия, приблизился, но Игорь Сергеевич равнодушно оглядел выкладку дисков и стал высвобождаться из толпы.
На эскалаторе, десятком ступеней ниже, они поднялись за ним на второй этаж. Здесь стало труднее: у прилавков галантереи, парфюмерии и сувениров сновало и тискалось особенно много покупателей. Благо, рост позволял Саше увидеть через их головы все, что было нужно: Мангосов попросил у продавщицы крем для бритья, что-то сказал ей, затем заплатил деньги кассирше и, снова подойдя к продавщице, взял у нее тюбик. Сунул его в карман своей безрукавой курточки и двинулся к отделу сувениров.
И оба раза Гена Дергачев отрицательно качал головой. Нет, ему не были знакомы лица продавцов отдела и кассирши. То же самое повторилось в отделе сувениров. Хотя там Мангосов ничего не купил, но с продавцами общался: просил показать брелок с кинжальчиком, что-то спрашивал о чеканке, пошутил с белокурой девицей, отчего та прыснула и отвернулась.
У отдела кожаной галантереи, где нынче «выбросили» модные дамские сумочки, было даже чересчур многолюдно. Здесь-то Игорь Сергеевич и оторвался, сам того не зная, от сопровождающих его лиц: Мангосова пропустили за барьерчик с очередной группой покупателей. Кинув Гене: «За мной!», Зуенков рванулся было за ним, но непреклонная дева с жидким пучком на затылке перегородила им путь.
— Обождите! — сказала она раздраженно.
Скандалить было никак нельзя. Пришлось ждать. Когда они прошли за барьер, а точней за веревочку с крючком, Мангосов уже платил за что-то в кассу. К счастью, он не заметил Геннадия, который нечаянно оказался от него в трех шагах. Мангосов был все с той же синей спортивной сумкой через плечо. Протянув девушке на контроле чек, он вышел из отдела.
— Что он купил, не заметил? — не глядя на Геннадия, вполголоса спросил Зуенков. Но ответа ждать не стал — не до того уже было: Мангосов, быстро обойдя отделы дамского трикотажа и головных уборов, направился к лестнице.
— Гена, что с тобой?!
Инспектору показалось, что юноша сейчас грохнется на пол: лицо Геннадия было изжелта-белым, лоб усеяли бисеринки пота.
— Душно… — выдавил Гена Дергачев.
Саша на мгновение растерялся: Мангосов уже начал спускаться вниз, но и мальчишку бросить было нельзя. Он обхватил левой рукой Геннадия за плечи и, чуть встряхнув, повлек за собой.
— Воришку поймали! — раздалось сзади, но оборачиваться было некогда.
Уже на площадке между вторым и первым этажами Гена пришел в себя, задергал плечами. Зуенков облегченно перевел дух, но не столько поэтому, а оттого, что увидел инспектора Алексеева. Тот стоял у самого выхода из «Самары» за мороженым — выстаивал наверняка уже двадцатую очередь. Двери были под его наблюдением — значит, глаз за Мангосовым, слава аллаху, есть…
— Выходит, никого знакомых? — спросил Саша, когда они с Геной выбрались из универмага.
— Никого, — зло буркнул Гена. — Больше не могу… Плохо чувствую себя… Не могу…
В 18 часов 40 минут Мангосов, Зуенков и Дергачев покинули универмаг «Самара».
«Слабачок, — подумал Саша с легким презрением о Геннадии, — придется его менять… Обидно, что так и не нашли девицу, только проваландались зря».
Он придержал шаг, оглянулся на Алексеева, сделал ему знак.
— Рэм, сажай парнишку в машину к Бибишеву, сам будешь со мной. Пусть срочно привезет дублера, связь по рации… Поскорей же!