Честь, шпага и немного волшебства
Шрифт:
– Ты права, Невенор. Хоть я и боевой маг изрядной силы, но тут надо заклинания по-другому строить, - волшебник сам задумался над своими словами - что же он такое сказанул? А ведь и правда - нельзя позволить Силе спокойно растекаться. Это не поле битвы, где надо бить по площадям и довольно мягким, нестойким мишеням. Тут надо сконцентрировать мощь в одну точку. Опасно? Да, но - для камня.
– Глаза берегите, - громко оповестил Локси и взялся за дело всерьез. Перво-наперво сформировал незримое кольцо, где замкнутое само на себя заклинание способно было удержать и направить столь чудовищный поток силы, что и сам волшебник
И наконец, когда терпение собравшейся толпы стало иссякать, немного волнующийся мастер магии пропустил через получившийся концентратор первый разряд. По выражению гнома, именно жахнуло, да так, что кое-кто из зевак попадал на пятые точки от грохота и просвистевших над самыми головами раскаленных обломков.
– Во-о, это дело!
– восторженно заревели гномы, едва разглядели образовавшуюся в несокрушимом скальном монолите изрядных размеров воронку.
С удовлетворением осмотрев ее, Локси принялся бить молниями с уверенностью и частотой хорошего молотобойца. Бабах!
– раз за разом он бил в разные места до тех пор, пока весь котлован не оказался погребен под грудой раскаленных камней.
– Хватит!
– приглядевшись, проорал один из гномов. Присев на краю котлована, он храбро наблюдал за разгулом чудовищного сияющего долота. Правда, причина для храбрости отчасти была та, что Борг надел на соплеменника свой боевой шлем с опущенным забралом, и теперь тот ничуть не боялся совать нос чуть ли не в самую гущу событий.
– А до гнезда с каменьями самоцветными глубоко еще?
– не утерпела Невенор, с намеком посмотрев на Локси.
– Вот назло всем злодеям прокопаюсь!
– весело и зло отозвался волшебник, и окружающие с удивлением заметили его белозубую, ослепительную на пыльном и чумазом лице улыбку. Он перешел на тот край, откуда до замеченных под камнем драгоценных кристаллов было почти отвесно, и вновь прошептал заклинание…
Дайте любому гному лопату, кайло или какой другой шанцевый инструмент, и все кроты, землеройки и прочие любители копать подземные норы просто издохнут от зависти, едва завидев, с какой скоростью и сноровкой бородатые рудокопы вгрызаются в землю, глину и битый камень.
Когда фонтаном вылетающий из раскопа поток породы иссяк и взорам предстала неровная, обожженная поверхность скального основания, бригадир приказал расчищать шурф (узкая вертикальная шахта - прим.авт.), обнаружившийся в одном углу.
– А если повезет хороший водоносный слой найти, еще и колодец прямо в доме будет, - заметил гном, грызя мундштук своей погасшей трубки. Он самолично слазил вниз, проворно пробираясь врасклинку, когда двое выбирающих еще горячий щебень рабочих доложили, что из стен сочится вода.
Наконец, уже к вечеру, последний, весьма искусный в подобных работах гном где-то глубоко внизу снял последний слой камня и обнажил обожженную магическим пламенем корку, всегда окружающую гнездо самоцветных камней. В колеблющемся свете воткнутого в расселину факела рудокоп внимательно и озабоченно осмотрел маленькое месторождение - не повредило ли кристаллы, спрятанные внутри? Осторожно, чуть дыша и ощущая привычное волнение, маленький умелец стал аккуратно добывать содержимое, орудуя собственным, извлеченным из заветной коробочки остроклювым молоточком из неведомого хумансам и даже эльфам сплава.
И вот, когда последний из жирно отблескивающих кристаллов перекочевал в особую, привязанную на груди холщовую сумку с многочисленными отделениями и кармашками, а усиливающаяся сверху струйка ледяной воды почти переросла в грозящий залить шурф поток, гном трижды дернул за уходящую вверх веревку. Став ногой в устроенную на конце петлю и ухватившись рукой за подрагивающий от натяжения конопляный трос, он уже в движении выдернул из стены факел. Тот почти сразу потух, попав ненароком под воду, но бородатый рудокоп этим нимало не обеспокоился.
Лишь озабоченно ощупал сумку с добычей - застегнул ли?
– и продолжил привычно двигаться сквозь толщу камня. И мечтал он лишь о сухих теплых носках и, совершенно верно, - о кружке пенистого пива с хорошо набитой трубочкой…
Едва гном степенно вылез из шурфа, как туда сразу стали сыпать мелкий речной песок - чтобы засыпать выше водоносного слоя. Колодец, так колодец - почему бы и нет?
– Ну, Енси, показывай!
– едва сдерживая любопытство, буркнул Борг. Хоть он и был воином, но покажите мне гнома, который бы был равнодушен к содержимому подземных кладовых или не разбирался бы во всех этих шахтерских делах! Наверное, легче найти эльфа-лесоруба…
Медленно, торжественно, мокрый с головы до ног гном оправил свою изрядно съежившуюся от воды бороду, отжал ее, а затем с несуетливой солидностью знатного горняка стал выкладывать на услужливо расстеленную у края котлована холстину свою добычу.
Вернувшиеся с полей крестьяне, меж которых Стелла на цыпочках тянула вверх свою белобрысую голову, солдаты и гномы зачарованно смотрели на темные, отливающие густо-бордовым и фиолетовым кристаллы, ложащиеся на ткань. Выдержав для пущего эффекта небольшую паузу, гном наконец выложил в середину последний, самый большой из них - как говорят рудокопы, Князь гнезда.
И, еще будучи в его заботливых руках, камень, попав в посланный напоследок луч заходящего солнца, густо сыпанул во все стороны винно-красными, чуть лиловыми искрами огня. Собравшиеся ахнули, а Невенор даже ощутила, как ее глаза предательски защипало, да сердце замерло на миг от ощущения прекрасного.
Гномы степенно опустились на колени и запели медленную, торжественную песню. Неведомо, о чем они то ли пели, то ли молились на своем тайном гномьем наречии, но в их интонациях плыла величавая, грозная торжественность. Взлетала вверх, плыла над деревней, и все до единого солдаты и крестьяне обнажили головы.
– Что это они?
– шепнула заинтригованная Невенор и дернула за рукав Борга, который хоть и не присоединился к поющим, но смотрел и слушал с таким нескрываемым интересом, что эльфийка не утерпела.
– Потом, - коротко отозвался тот. Борг сделал шаг-другой, тоже опустился на колени, и его сильный голосище причудливо вплелся в поющий хор…
Уже потом, в сумерках, когда восторженно ахающий народ добрался до пива, которое умница Стелла озаботилась выставить всем в честь такого события, Борг нехотя все-таки объяснил лучнице, еще блестя глазами от пережитого возбуждения: