Честь снайпера
Шрифт:
— Помнишь Стрельникова? Ты брала у него интервью. Путин только что назначил его министром торговли.
Она знала, что Стрельников был крайне правым, националистом, которого боялась и ненавидела так называемая «либеральная» фракция Москвы. Миллиардер, решивший пойти в политику — вроде как русский Майкл Блумберг. Однако, этот пост для него был на удивление ничтожен, так что этого шага никто не понимал.
— Дашь нам всякое про Стрельникова? Кто он, откуда он, что делает и всё такое, что ты знаешь?
— Конечно. Я сейчас в дороге, но скоро приеду и перешлю файл через пару часов.
Она была
Суэггер ехал всю ночь до тех пор, пока солнце не показалось над горизонтом, затем набрал номер.
— Да?
— Суэггер Стронскому.
Телефон замолчал. Спустя пять минут он позвонил.
— Что случилось? — спросил Стронский.
Боб объяснил ситуацию.
— Избавься от машины, — сказал Стронский. У них есть номера, машину они ищут. Скинь в деревне и садись на первый автобус из города. Машина — это смерть, но ты будешь в порядке, если отделишься от неё.
— Ты думаешь, что эти парни зарядили полицию, и теперь копы ищут машину?
— Это Украина, друг. Всё возможно.
— Ладно, понял.
— Я организую тебе отход. Тебе нужно убираться оттуда, Суэггер. Как в прошлый раз.
— Но, как и в прошлый раз, мне тут ещё нужно кое-что сделать. Мне нужно вернуться в Яремче и осмотреться. Сможешь подобрать меня там?
— Буду работать над этим. Но не шляйся, как дурак. За тобой серьёзные люди идут.
— Кто же? — спросил Боб, думая. Бандиты? Полиция? Наёмники олигархов?
— Я слышал, что один деятель набрал пять-шесть бойцов для выездной работы. Проверил это дело через полицейские источники, так вот: эта группа отбыла на Украину с большими чемоданами.
— Кто? — спросил Суэггер.
— Тебе это понравится. Я знаю, на кого этот деятель работает. И знаю, кто его контролирует и кто ему платит.
— Кто?
— Американцы.
Глава 30
— Меня беспокоит не сама война, — сказал Вилли Бобер. — Не перспектива смерти или увечий и не жизнь в русском лагере для военнопленных за полярным кругом. Это всё ерунда. Меня беспокоят сортиры.
— Война, определённо, была бы куда как забавнее без сортиров, — ответил фон Дрелле.
Оба сидели над грубо пропиленными круглыми дырками в грубой доске над ямой не далее чем в ста метрах от их новой империи — также весьма грубой. Она состояла из шести палаток на грязном поле — каждая на четверых. Даже с отстёгнутыми клапанами палатки нисколько не защищали от украинской жары середины лета, так что многие десантники в жаркие ночи предпочитали спать снаружи.
Питались они в столовой Четырнадцатой панцергренадёрской дивизии, к чьей обширной танкоремонтной мастерской они примыкали. Такова была награда героям Чорткива. Ни на минуту тут не смолкал рёв двигателей «Тигров» и «Пантер», которых ремонтники старались вернуть в строй как можно больше, так что машины-монстры заводили свои двигатели регулярно, чтобы разогнать истончённое жарой масло. Это всё было необходимо для войны, но уничтожало любой намёк на удобство и постоянно топило деревню Двадцать первой десантной дивизии в выхлопных газах.
— Я думал, мы герои, — посетовал Вилли. — У тебя как минимум — сколько? Пятнадцать, двадцать Железных Крестов?
— Зрить нужно в корень, — ответил Карл. — Мне не хватает ванных Андриевского дворца. Не хватает простыней, декора, чувства порядка. Мы тут как в гитлеровских молодёжных лагерях в тридцать шестом, скоро «Хорста Весселя» петь будем.
— Вот бы ты пристрелил того арабского гомосека, — отозвался Вилли.
— И сколько тогда бумажной работы будет?
— Что касается бумажной работы — на сегодня я закончил, потому что бумаги тут нет.
Не поворачиваясь, Карл протянул ему последний номер «Сигнала». Вилли быстро пролистал его и остановился на статье «Духовная сущность национал-социализма».
— Это пойдёт, — объявил Вилли и вырвал несколько страниц, применив их по назначению и с особенным удовольствием употребив героическое фото Вождя.
Застегнувшись и сойдя со своего трона, он вышел за занавесь, обеспечивающую укромность.
Плохие новости. В лагерь въехал Кюбельваген под управлением лейтенанта Четырнадцатой панцергренадёрской. Офицер спрашивал о чём-то двух «Зелёных дьяволов», и те указали ему на Карла, как раз вышедшего в этот момент из сортира.
— Майор, — приветствовал его молодой человек, шагнув в сторону от своей машины и безо всякого энтузиазма кинув вялую зигу — словно воробей с подбитым крылом, распушивающийся перед хищником. Карл ответил ему своим обычным образом в стиле пьяного клоуна, приглашающего леди из публики на сцену — обычная нацистская церемония в действующих войсках.
— Так ты всё же майор, — шепнул Вилли.
— Вроде как, — ответил Карл и обратился к офицеру. — Лейтенант, чем могу быть полезен?
— Сэр, генерал требует вашего присутствия. Завтра в 14–00.
— Скажите, — обратился Вилли к молодому офицеру, — у вас нет ли лишних экземпляров «Сигнала»? Нам не хватает для вдохновения.
Глава 31
Ему не хватало дыхания, губы пересохли, ужасно болела голова и кололо в боку. Таковы были последствия автобусного путешествия по Украине. Древнее транспортное средство, отыскавшее, наконец, последние ямы для проверки своих амортизаторов, теперь подъезжало к… ну, «вокзалу», хотя это не было правильным словом. «Вокзал» подразумевает порядок, дисциплину, точность — в целом, систему. Здесь же посадка и высадка происходили в некоем подобии дарвиновской мясорубки, в которой набившиеся автобусы ломились и продавливали себе путь поближе к зданию, пока не достигали точки, в которой уже не могли двигаться дальше. Это приводило к хаосу из автобусов, стоявших под самыми разными углами — дикому и безумному, автобусному вокзалу после конца цивилизации.