Честная игра
Шрифт:
— Почему ты хочешь избавиться от меня?!
Юнна на минутку уставилась на нее, а потом, протянув письмо, сказала:
— Прочитай вот это!
— Я пришла без очков, — сказала разъяренная Мари. — Прочитай его сама, прочитай мне вслух!
И Юнна прочитала. Ей предоставлялась на год мастерская в Париже. Мастерская, которой могла пользоваться только она одна. Плата за наем была просто ничтожная; в данном случае речь шла о признании высокого мастерства Юнны. Ответ нужно дать в течение десяти дней.
— Боже мой, — сказала Мари. — И только-то.
Она села и попыталась
— Пойми же, — сказала Юнна, — я не знаю, что мне делать. Может, лучше отказаться?
Множество «за» и «против» в бешеном темпе пронеслись в голове Мари; жить в Париже украдкой, снять комнату где-то поблизости, приехать позднее, когда иллюстрации будут готовы — это не займет так уж много месяцев… И, взглянув на Юнну, вдруг поняла: та в самом деле хочет, чтоб ее оставили в покое, хочет спокойно работать, целый год, раз работа у нее спорится.
— Пожалуй, лучше отказаться, — повторила Юнна.
Мари сказала:
— Не делай этого. Я думаю, все само собой уладится.
— Ты так считаешь? Ты действительно так считаешь?
— Да. У меня уйдет уйма времени на эти иллюстрации. Они должны быть очень хороши.
— Но, во всяком случае, — растерянно сказала Юнна, — иллюстрации…
— Да, вот именно. Они должны быть хороши, а на работу требуется время. Ты, возможно, не поняла, насколько они важны для меня.
Юнна воскликнула:
— О да, конечно, я понимаю!
И она пустилась в долгие, бурные рассуждения о значении для Мари этих иллюстраций, о тщательной работе, о сосредоточенности, о том, как необходимо, чтобы тебе никто не мешал, если хочешь добиться хороших результатов в работе.
Мари слушала не так уж и внимательно, возникшая у нее безумная мысль начинала обретать форму, возникла возможность быть абсолютно предоставленной самой себе, возможность жить в покое и в приятном ожидании, почти что своего рода удовольствие, которое можно позволить себе, когда ты благословлен любовью.
Туве Янссон
Путешествие с «Коникой»
Юнна снимала фильм. Она раздобыла себе восьмимиллиметровую «Конику» и очень полюбила этот маленький аппарат, Юнна брала его с собой во все поездки.
— Мари, — сказала она, — я устала от статичности, я хочу, чтобы получились кадры совсем другого рода — ожившие, я хочу поймать движение, изменчивость — ты понимаешь, будто все свершается только однажды и именно сейчас. Мой фильм все равно что мои эскизы! Смотри! Вот они появляются… Просто commedia dell'arte [12] !
12
Комедия масок — вид итальянского театра (XVI–XVII вв.), спектакли которого создавались методом импровизации на основе сценария. Персонажи-маски — Арлекин, Пульчинелла, Коломбина, Панталоне, Доктор и др. повторялись в каждом представлении в иных сценических положениях.
И вот они появились, уличные артисты со всем своим реквизитом, с ребенком, танцующим на мяче, силачом, глотателем огня, девушкой-жонглершей; народ останавливался на улице и подходил ближе. Было очень жарко. Свет мерцал, и ложились резко очерченные темно-синие тени…
Мари стояла возле Юнны с пленкой «Кодак» наготове на тот случай, когда жужжание кинокамеры изменит ритм; в ту же минуту необходимо было иметь под рукой новую пленку. Другой важной задачей было обеспечить Юнне свободный обзор. Мари считала для себя делом чести помешать людям проходить перед кинокамерой.
— Не обращай на них внимания, — сказала Юнна, — это всего лишь стаффаж [13] . Я вырежу их.
Но Мари сказала:
— Не мешай мне! Это моя работа.
Очень важно было найти пленку «Кодак» для Юнны, и Мари искала, в городах, в селениях, на остановках автобуса она высматривала желто-красные вывески, указывающие, что здесь можно купить «Кодак». Пленка «Агфа», казалось, была повсюду.
— Это сине-зеленая… — сказала Мари. — Подожди. Я найду «Кодак».
13
Staffage (нем.) — второстепенные элементы живописной композиции, человеческие фигуры в пейзаже или пейзаж и бытовая обстановка в жанровой картине.
И она искала снова, все время оставаясь настороже: что-то удивительное попадется им навстречу — что-то из никогда не повторяющихся на этих улицах событий может разыграться у них на глазах именно тогда, когда закончится пленка. И им придется идти дальше, меж тем как они попытаются забыть утраченное.
Они продолжали свой путь из города в город — Юнна, Мари и «Коника». Мари стала критикессой, она давала указания и советы, вмешивалась в вопросы композиции и постановки света и суетилась в поисках подходящих сюжетов. Они пришли к большому аквариуму, к бирюзово-голубому бассейну, где плавали дельфины, и Мари, схватив Юнну за руку, воскликнула:
— Подожди, давай я предупрежу тебя, когда дельфин прыгнет, а не то ты истратишь зря пленку…
И вот дельфин взмыл из воды, высоко кружась и блестя на солнце, а Юнна воскликнула:
— Я опоздала! Позволь мне решать самой!
— Пожалуйста! — ответила Мари. — Ты со своей «Коникой»!..
Было непостижимо прекрасно и таинственно здесь внизу, в темных переходах, где бассейн был неярко освещен, где ныряли киты… сквозь стеклянную стену видна была их танцующая сила, когда они, ринувшись вниз, переворачивались и вновь взмывали ввысь, на свет…
— Здесь слишком темно, — говорила Мари, — не стоит снимать, фильм получится совсем черный.
— Тихо! — предупредила Юнна. — Акула плывет!
Люди протискивались вперед, чтобы поглядеть на чудовище, и Мари раскидывала руки, чтобы помешать им — «акула плывет!» — медленная серая тень скользнула совсем рядом и исчезла.
— Хорошо! — сказала Юнна. — Я сняла ее, ты ведь всегда мечтала увидеть вблизи настоящую акулу! Теперь ты видела ее!
Мари ответила:
— Я ее не видела.