Честная сделка
Шрифт:
Так-то лучше. Никаких следов неудавшейся близости.
Об еще одном, не самом надежном, но, безусловно, самом осведомленном источнике информации я вспомнила только на десятом кругу хождения по комнате, да чуть шишку не заработала — так яро приложила себя ладонью по лбу. И почему сразу не попыталась его расспросить? Тем более есть повод надавить на чувство вины, если оно, конечно, сумело зародиться в этой наивно-добродушной головушке.
— Бруно? — прошептала я, опасаясь, что на громкий зов может явиться кто-нибудь из плоти
Есть ли на свете что-нибудь печальнее, чем отповедь от мужчины, еще недавно целовавшего твою грудь?
Сомневаюсь…
— Бруно?
Лишь после третьей попытки в полумраке нарисовалась бледная и круглая как луна физиономия Гантрама-младшего — в кои-то веки не озаренная улыбкой. Бруно взирал на меня хмуро и выжидающе и всем телом проявляться не спешил.
— Злишься? — спросил с подозрением, и я моргнула.
— Что? С чего ты взял?
— На меня все злятся, — вздохнул Бруно и наверняка пожал невидимыми плечами. — Я всех подвожу.
— Глупости какие, — вполне искренне возмутилась я. — Ты тут самый добрый и отзывчивый. Кого ты можешь подвести?
Он покосился на меня с сомнением, еще раз вздохнул, и через секунду я уже любовалась его прозрачной фигурой во всей ее необъятной красе.
— Других подвел, — грустно пробормотал Бруно, подплывая ко мне поближе. — Отца. Мэйна…
— А теперь подробнее. — Я нежно — надеюсь — улыбнулась, опустилась на кровать и похлопала рукой рядом с собой.
Сесть, конечно, Бруно не мог, ко с радостью изобразило сидячую позу, зависнув в паре сантиметров над покрывалом.
— Ты ведь тоже почувствовал… вторжение? — спросила я, предположив, что претензии других призраков к безобидному дурачку связаны как раз с этим.
— Угу. — Он по-детски шмыгнул носом.
Интересно, у призраков бывает и насморк? Или это очередной привет из прежней жизни?
— И ты… тоже ненадолго исчез?
— Нет, — буркнул Бруно. — Ловушка для привязанных, а я запертый. Папа говорит, что разница огромная.
Конечно, огромная, папу-то никто не ловил и насильно на цепь не сажал. Папа сам угодил в капкан. Погодите-ка…
— Ловушка? — переспросила я.
— Ну вот опять, — совсем опечалился Бруно. — Ты забудь, хорошо? А то папа снова скажет, что я дурак и не умею держать рот на замке.
— Снова?
Он понуро повесил голову и ссутулил плечи.
— Да ладно, — всплеснула я руками. — Если ты уже о чем-то проболтался и тебя за это отругали, то дальше можно говорить открыто, ведь это уже не секрет.
— Честно? — с надеждой прошептал Бруно, поднимая на меня полный отчаяния взгляд.
— Честно, — подтвердила я. — Ты ведь мэйну Рэйнеру что-то рассказал? Он упоминал, что ты ему помогаешь. Очень тебя хвалил. — Я снова растянула губы в улыбке. — И я тоже помогаю мэйну, потому он все равно передаст мне твои слова. Но лучше ж напрямую от тебя узнать, правда?
— Наверное. — Еще пару раз трагично вздохнув, Бруно все же расправил плечи и решился: — Я про ту ночь рассказал. Про ту, когда было много свечей и все кричали.
Очевидно, про ночь злополучного ритуала, призванного создать умный дом, а создавшего мою темницу.
— Ты и мне рассказывал, — беззаботно откликнулась я. — И не раз, помнишь?
— Да, но… — Бруно замялся. — Я ведь как думал… когда падаешь, то важно лишь, что ты упал. Коленку там расшиб или того хуже. А уж обо что споткнулся — какая разница? А мэйн Рэйнер сказал, детали важны. Мотивы важны. Юта, мотив — это «почему»?
— Да, милый. Почему.
— Папа запретил рассказывать, почему. Это же наше семейное дело, нечего в него носы совать. — Бруно явно цитировал старого некроманта. — Я и не рассказывал.
— Не понимаю. — Я устало потерла переносицу. Как же с ним все-таки сложно. — Все «почему» твоего отца мне известны. Я знаю, зачем он создавал этот дом. И если б ты не прервал ритуал…
— Я его не прерывал, — перебил Бруно.
Я застыла. Какого демона?!
— А кто тогда?
— Папа сам…
Я медленно поднялась, отошла на пару шагов от кровати и развернулась. To есть не было нарушенных потоков? Не было вмешательства великовозрастного дитятки, и Раджинманд Гантрам добровольно прервал ритуал, обрекая себя на участь пленника? Но…
— Почему? — выдавила я.
— Вот и мэйн сказал, что мотивы важны.
Глава 22
Глава двадцать вторая, в которой проясняется далеко не все, но антагонист обретает лицо
Утро я встретила в лаборатории, хотя добрые полчаса после весьма сложной, но насыщенной беседы с Бруно была полна решимости дождаться пробуждения мэйна Рэйнера под дверью его спальни. Так и стояла, стискивая кулаки и вдавливая пятки в пол, лишь бы не повернуть ручку и не войти… В общем, у досточтимого мэйна имелись все шансы поутру обнаружить на пороге меня, пустившую корни и почки в лучах рассветного солнца, но жажда действий оказалась сильнее, и, помаявшись немного, я все же поскакала вниз.
А вскоре и вовсе почти позабыла обо всех треволнениях последних часов — так увлеклась бумагами, над которыми трудился Рэйнер. Нет, я и раньше читала некромантские записи, но Раджинманд Гантрам был импульсивен, непоследователен и к тому же явно не пытался упростить жизнь возможным читателям. В отличие от Рэйнера. Он проделал огромную работу, вылавливая из потоков мыслей полубезумного старика зерна истины, которые я в свое время даже не заметила. К примеру, я не помнила, чтобы Гантрам ставил опыты на животных, но в заметках мэйна, составленных по мотивам некромантских дневников, нашлось сразу несколько упоминаний. Как и о «силе духа», с которой я уже познакомилась благодаря гримуару Вишху.