Честный враг – наполовину друг
Шрифт:
– А если никакой не выберут? Если у них не будет возможности вылететь? – настаивал Рославлев, покачнувшись и схватившись за поручень, потому что автобус уже тронулся.
– Могу уже сказать с уверенностью – выбрали, – Ангел недобро усмехнулся. – Вылетели из Грозного на президентском вертолете.
– Хорошая, значит, компания, – заметил Рославлев. – А количественный состав?
– Двенадцать человек. Но перед этим звонили сюда, в город. Местные чеченцы обещали дать десяток хороших парней. Значит, двадцать два человека.
– И все на меня, бедного, одного, – усмехнулся со своего сиденья Людоед, слушающий наш разговор.
– На нас с тобой, – поправил
– Это, как я понимаю, виновник нашего торжества, – глядя на Людоеда, сказал Рославлев, – и протянул руку, здороваясь. – Приветствую вас, как антитеррорист террориста.
– Никогда не считал себя таковым, – спокойно возразил Исрапил, тем не менее руку пожал. – Будь я настоящим террористом, не думаю, что мы смогли бы работать в одной упряжке.
– Согласен, – подполковник ФСБ улыбнулся. – И беру свои необдуманные слова назад.
В ответ уже кивнул и улыбнулся Людоед.
– А с вами наемник из Африки? – все же съехидничал Рославлев, здороваясь с Давидом.
– Ага, – согласился Копченый. – Из самой жаркой ее части, где жирафы, случается, влюбляются в антилоп.
– В областном управлении ФСБ, – сказал Ангел, – нам выделили небольшой зал, который у них называется залом для совещаний. Мы подъезжаем. Совещание будем проводить?
– Мы его разве еще не провели? – удивился Рославлев. – Может, лучше сразу на место?
– Автобус там ждать не будет, – предупредил я. – Вещи лучше оставить здесь.
– Согласен.
Хотя автобус, как сказал Ангел, уже подъезжал к зданию, Рославлев, всю дорогу стоящий, как туристический гид, в проходе между сиденьями и водительским местом, пододвинул ногой свой рюкзак и сел, чтобы посидеть хотя бы минуту.
– Эмир, ты заметил бы их? Там, у нас, доведись такое, – спросил Копченый, когда нам предложили найти взглядом солдат-спецназовцев в подготовленном ими укрытии.
Ведь только-только чуть больше часа прошло с рассвета, а готовить укрытия солдаты начали именно с рассвета, как подполковник Студенков сообщил, и уже сделали. Причем как сделали. Я только после этого понял, с кем мы воевали.
– У тебя самомнение не сильно возросло? – спросил я Давида.
– Отчего оно должно у меня возрасти? – не понял он.
– Ты не только в моем джамаате воевал. Ты у нескольких полевых командиров был. Хотя бы раз ты видел, чтобы за час сделали такое? И вообще, видел ли ты такое укрытие, которое было бы не заметно с двух шагов?
– Не видел. Только при чем здесь мое самомнение?
– И против таких солдат мы держались несколько лет? Случалось, и бивали их... Значит, мы тоже чего-то стоим.
Копченый фыркнул.
– А ты сомневался в том, что мы стоим немало?
Подполковник Студенков стоял рядом, слышал весь наш разговор и довольный ухмылялся.
– Слов нет, Алексей Владимирович. Молодцы. Все сделали лучше, чем можно было сделать. Если я не заметил, Асхаб Гойсумович не заметит тем более. Глаз эмира и глаз следака сравнивать невозможно, – со знанием дела похвалил я комбата.
– Да, Людоед, глазом ты, признаюсь, слаб, точно так же, как и подошвами... – Студенкову, кажется, хотелось смеяться. Впрочем, я не обижаюсь, когда смеются надо мной, потому что сам порой смеюсь над другими.
– Какими подошвами? – спросил я.
– Обыкновенными – подошвами ног, – Студенков заставил всех нас разуться, когда мы пошли по пляжу. Чтобы не оставалось свежих следов обуви. А следов босых ног, и расплывшихся, и четких, на песке было множество. И наши следы через час, учитывая сильный ветер, тоже станут неотличимыми от старых. Песок сухой и быстро осыпается. – Ты самого интересного не заметил. На самом открытом месте...
– Где?
– На пляже. Где здесь еще есть открытое место?
– Что я не заметил? Что не почувствовали мои подошвы? – мне хотелось уточнить.
– Мы прошли, можно сказать, по спинам солдат... Правда, спины фанерой прикрыты, а сверху песком. Тем не менее...
– Охренеть можно, – Копченый посмотрел на свои ноги.
– Сейчас там смена будет. Наблюдай. Вдруг снова воевать придется. Хотя бы в Англии. Там песка больше, чем у нас, весь берег моря практически песчаный.
– Во многих местах скальный, – не согласился я. – Что наблюдать?
– Сейчас наши мальчишки встанут и уступят место «альфовцам». Сверху их прикроют и ногами потопчут. Не сильно, разумеется.
– Вижу.
Я наблюдал смену в засадах и благодарил Аллаха, что он ни разу не вывел меня на такую засаду. Иначе меня здесь уже не было бы. Сами приспособления для подготовки засады сделаны из небольших пластин фанеры, скрепленных между собой какой-то гибкой связкой. Укрытого таким образом человека найти невозможно, хотя у него самого есть под слоем песка ниша. Конечно, дырявая, и песок в нее просыпается, но, тем не менее, ниша позволяет дышать, а когда необходимо, можно просто пальцами пошевелить, и открыть себе обзор. Впрочем, обзор этот даже закрывать не нужно, потому что он вскоре сам засыпается. Новый сделать тоже не трудно. Я увидел, как встали солдаты, и их места стали занимать «альфовцы». Все происходило быстро и по-деловому. «Альфовцам», как мне показалось, выпала самая сложная задача. Им предстояло пролежать здесь целый день до вечера, и не сильно шевелиться, чтобы не нарушить маскировку. Задача, как я понимаю, пожалуй, посложнее, чем бой провести. Студенков предлагал использовать своих солдат, но подполковник Рославлев категорически воспротивился. Все-таки военная разведка – это армия, а вовсе не подразделение системы безопасности. И, чтобы задействовать армию, следует иметь разрешение на проведение войсковой операции. А это требует много согласований, которые не были проведены вовремя. Без согласования можно было только по внешнему периметру выставить оцепление. Это, как я понял, будет сделано ровно в восемнадцать ноль-ноль. В лес никто не войдет и никто из него не выйдет. По крайней мере, не выйдут люди с физиономиями, похожими на мою.
– Как же ваши парни пролежат столько времени? – пожалел я «альфовцев».
– Выдержат, – решил подполковник. – Они ребята тренированные – через многое прошли. Методика тренировок у нас такая.
Методика тренировок... Да, я читал когда-то, что на заре создания «Альфы» первого состава офицеры изучали действие газового оружия, только тогда появившегося в лицензированной продаже, на себе. Стреляли друг в друга, чтобы понять ощущения тех, в кого они могут из него стрелять. И возможность к оказанию сопротивления после выстрела. Методика, конечно, жестокая, но они сами для себя эту методику придумывали, сами же ею и пользовались. Самоотверженность у этих парней, что прилетели сейчас помогать нам, видимо, передается в поколениях. Из первого состава никого уже на службе не осталось. Но следующие поколения повторяют методику первых, только уже по-своему. Никто не возразил, хотя и земля, и песок были холодными, а прождать в засаде целый день – дело не самое простое.