Четверо за спиной
Шрифт:
– Молодец. Хамить незнакомым людям тоже нельзя. Могут и покалечить. Понял?
Не выдерживаю и рявкаю:
– Что здесь происходит?
Словно по волшебству, толпа расступается и вижу картину, которая повергает в ступор.
На земле лежит Громобой, главный задира в дружине. Лежит мордой вниз, а на его спине, уверенно упираясь коленом, сидит баба. Да не абы какая, а виданное ли дело – в портках, которые обнимают ноги, как вторая кожа. Рубаха хоть и прикрывает слегка попу, но аппетитные округлости видны прекрасно. Что за разврат! Но не для соблазнения она сидит на воине. Уверенно вывернула руку лежащему и поучает его как щенка, что лужу в доме наделал. Эх, давно я собирался Громобоя из дружины гнать, воин хоть и сильный, но злобный и мстительный, причем даже к своим. Точно вон попру за такое позорище. Виданное ли дело – княжьего воина баба скрутила! И как смогла-то? Силищи в нем ого-го! Хоть и дури много.
Непонятность происходящего злит, но незнакомка своим поведением злит еще больше. Я встречаюсь с ней глазами и невольно теряю дар речи, тону на мгновение в теплых карих глазах. Никогда таких не видел, на топазы похожи. А волосы темные с рыжими бликами на солнце, словно их сам Ярило целовал. Наши бабы сявые, а эта – как цветок заморский. Жар-птица, не иначе!
– Твой вояка? – спрашивает, заставляя лежачего замычать от боли.
– Ну? – отвечаю резче чем хотел, злясь на свою минутную оторопь.
– Манерам поучи. Чтоб не хамил людям.
– Ты кто такая? – все внутри начинает клокотать от бешенства. Да как она смеет так со мной? Я воевода княжий!
Вместо ответа она поднимается на ноги и гордо встает напротив меня. Изумляюсь ее росту – отродясь таких высоких девок не видывал, немногим ниже меня. Стройная, поджарая, как пантера. Глаза гневно сверкают, высокая грудь вздымается под рубахой. Смелая! В глаза смотрит прямо, дерзко.
– Там, откуда я родом, мужчина сначала здоровается. Потом представляется. А иначе и его могут поучить манерам.
– Чего?! – рычу, сдерживая бешенство. Отродясь баб не бил, но тут…, – да я тебя…
– Один уже грозился, – ухмыляется нахалка.
Рука инстинктивно ложится на рукоять. А на ее ухмылку, ой, как меч из ножен достать хочется.
– Охолони, Беригор. Это гостья моя, – раздается голос сверху. Поднимаю глаза – на открытой галерее стоит сам князь. Ну и волхв тут как тут, легок на помине. Стоит, ухмыляется. Смешно ему, что воеводу какая-то баба облаяла. И откуда он привез эту нахалку?
– Ярослава, поднимайся к нам, – зовет ее Драгомир. Еще и улыбается ей приветливо, будто знаком давно.
Она еще и именем мужеским названа! Отродясь никто так девок не нарекал. А эта видимо поверила, что ей боги, как кошке, девять жизней дали. Ехидно ухмыляется красивыми губами.
– Подстригся бы ты, лохматый. Пока тебя за косы не оттаскали.
– Что? – инстинктивно делаю к ней шаг.
– Беригор! – окрикивает князь, зная, что терпения мне боги не дали.
– Портки нацепила и решила, что воин? – цежу сквозь зубы.
– Да я тебе и в платье задницу надеру, – бросает нахалка через плечо и начинает подниматься по лестнице, дразня упругим задом. А чтоб тебя, зараза!
Дружина охает. А я слышу, как скрипят и едва не крошатся мои зубы. Да кто это такая?!
Когда красная пелена злости перед глазами отступила, поднимаюсь к князю. Хотел отчет дать, да и уехать с глаз долой. Но стража не пустила, сказал, она там с гостьей и Драгомиром беседует. А из комнаты взрывы хохота раздаются. Небось надо мной потешаются.
Ох, зол я был, как медведь-шатун посреди зимы. Плюнул в сердцах, да и поехал в свой дом: мыться да отсыпаться. Не хватало еще воеводе под дверью, как псу дворовому сидеть. Но княжий слуга за мной в трапезную прибежал, где я после бани брюхо набивал. Грыз мясо с таким остервенением, словно шею этой нахалки перекусывал. Раз князь зовет – ехать надо. Отер руки рушником, да и опять на коня, невместно воеводе пешком гулять, как холопу простому.
Князь принял меня в своих покоях. Сидел за столом да бумаги просматривал. Но я в дверях замер, словно и не узнавая. Волосы его были как-то так лихо подстрижены, необыденно.
– Здравия тебе, княже! Экий у тебя цирюльник нынче – ловкач.
– Одобряешь? – оторвался от бумаг довольный Велеслав.
– А то! Дивно сделал, словно и не руками.
– Не он. Она.
– Она?
– Гостья моя. Твоя давешняя знакомая. Ярослава.
Я невольно насупился. И ведь только охолонил да яриться перестал.
– И откуда она на нашу голову?
– Издалека. Приехала военному делу поучиться. И нас поучить.
– Это где ж такая страна, в которой бабы воюют? И почему одна, без посольства и обозов?
– Страна далеко, отсюда не видно. А без посольства, потому что ее, навроде как, на разведку отправили. Налегке оно сподручнее.
– И как она, такая языкастая, сюда добралась? По дороге не сгинула.
– Видать боги охраняли и воин умелый. Хочу ей молодняк отдать. Пусть молодших гридней поучит. Может что путное выйдет. А и нам польза.
– Виданное ли дело – бабе мужиками командовать? Ее место – на кухне. Или у прялки, – ворчу я, понимая, что князь уже все решил. И не изменит мнения своего. Как околдовала его пришлая. Но ведь и Драгомир за нее, даже привез в Миргород сам. А уж он бы не допустил колдовства злого над князем, для того он и волхв. Ой, что-то не чисто тут. Затевают они что-то за моей спиной. Но ежели бы военное что – так тут бы князь не стал юлить да отмалчиваться. Нешто другое что задумал? А вдруг женихаться с «этой»? Эвон, стрижет уже она его! Когда до такого только ближние допускаются. Внутри глухо ворочалось раздражение. Надо вызнать все как следует. А потому затаюсь и выведаю все. Откуда эта баба и зачем к нам пожаловала.
– Ты сам ее видел. Какая из нее пряха? – усмехается князь, видимо все читая по моей недовольной роже, – решено. Остается. И молодняк учит.
– Как скажешь, князь, – склоняю голову, соглашаясь с его решением, – твое слово – закон.
Далее обсуждаем дела на окраинах княжества, докладываю ему о поездке. Привычные дела успокаивают, даже забываю про «эту». Когда заканчиваю с разговорами, князь машет мне, отпуская. Уже в дверях встаю, как вкопанный. Потому как слышу:
– Завтра пир устрою в честь гостьи прибывшей. Пусть люди на нее посмотрят, чтоб слухов дурных не было. И тебе на пиру быть след. Как-никак воевода, рука моя правая.