Четвёртый долг
Шрифт:
– Если была еда, она отдавала всё своей семье и морила себя голодом. Если было укрытие, она позаботилась о том, чтобы ее детям было тепло, а сама замерзала. Если была бы боль, она поставила бы своих близких на первое место и приняла бы наказание. Она действительно была образцовой женщиной.
Его голос стал глубже.
– И твои гребаные предки воспользовались ее добросердечием. Они мучили ее, контролируя её с помощью жизнями ее детей. Они делали все возможное, чтобы заставить ее страдать. Уивер использовал кости, похожие на эту,
Он рассмеялся.
– Чертовски сильная женщина, да?
– Его глаза потемнели.
– Держу пари, что ты хотела бы быть хотя бы наполовину такой же сильной, как она.
Он не ошибся. Меня угнетали душевная печаль и физическая слабость последних недель. Я позволила им добраться до меня. Я сломалась.
Я слабая.
Знание того, что я происхожу из такой ужасной родословной, делало меня виновной в нашем богатстве и успехе. Наше процветание было построено на нищете других, но точно так же, как корона и церковь терроризировали свой народ, дворянство выбрало низший класс. Это было неправильно, но таков был мир в те времена. Развращенный властью и свободный для пыток.
Я не несу ответственности за их грехи.
Дэниэль ухмыльнулся.
– Каковы самые основные инстинкты матери? Что является основным требованием для рождения детей?”
Я поджала губы. Я не сводила глаз с Вона.
Защищаться от людей, которые причиняют им вред. Точно так же, как я буду защищать Ви от тебя.
– Мы все знаем, что работа матери - жертвовать собой ради своих детей. Давай посмотрим, сможешь ли ты быть такой сильной для своего брата.
– Он сунул кости мне под нос.
– Это не обычные кости. На них нет чисел. Видишь?
Я вздрогнула.
– Только два цвета. Красный и черный. Хочешь знать, что означают эти цвета?
Боже, пожалуйста, пусть это закончится.
– Красный цвет означает кровь - физическую дань, которой ты должна будешь расплатиться, чтобы твой брат избежал наказания за тебя.
Он усмехнулся.
– А черный – психологическая плата.
– Закругляйся, Дэн, - сказал Кат.
– Давай продолжим.
Дэниэль кивнул.
– Прекрасно.
– Он перебрасывал кости с ладони на ладонь.
– Каким должно быть твое первое испытание, Уивер? Что-то легкое или трудное?
Вон пытался вырваться из рук Маркиза.
Я проигнорировала его. Дело было не в нем. Речь шла о том, чтобы я защищала его. Хоуки знали, что я приму любую плату, какой бы она ни была. Это был не выбор, а необходимость. Выносить боль самой было выполнимо, наблюдать, как мой близнец проходит через это...немыслимо.
Потирая подбородок, Дэниэль пробормотал:
–
Встряхнув кости, он выпустил их. Пластиковая кость отскочила от толстого ковра и остановилась на черном.
Черный ... психологический.
Я напряглась, когда мысль осветила его лицо.
– У тебя есть два варианта, Нила, - ухмыльнулся он, глядя на Вона. – Первый – стоять тут и смотреть, как твой брат получит два удара в живот, любезно предоставленных Маркизом. Или…
Я выпрямилась во весь рост.
– Или что?
– Или...делать то, что моему предку приходилось делать каждую ночь. Она должна была трахаться со своим работодателем.
Мой желудок скрутило от отвращения. Мой язык пересох от ужаса.
– Я…я ... нет.
Дэниэль схватился рукой за свой член.
– Трахнешь меня за третий долг. Может, и привыкнешь к этому, сука.
Меня чуть не стошнило.
Вон извивался и стонал в своих узах.
Видение того, как я добровольно подчиняюсь Дэниэлю перед моим братом, вызвало слезы. Я не могу ... не могу…
Невероятно, но Бонни пришла мне на помощь.
– Я не собираюсь смотреть на это. Поцелуй его, мисс Уивер. Остальное приберегите для другого раза, без моего присутствия.
Мое сердце забилось, как у испуганного кролика.
Дэниэль оскалил зубы.
– Не одёргивай меня. Я заставлю ее делать все, что захочу.
Кат скрестил руки на груди.
– Только не сегодня. Ты получишь ее. И это будет гораздо лучше, чем быстрый трах на полу. – Он подошёл ко мне. Его глаза горели от таящихся в них секретов.
– Мы будем там, где тебя никто не трогал. И ты сделаешь все, что мы скажем.
Вон сопротивлялся, когда Кат запечатлел мимолетный поцелуй на моих губах.
– А теперь иди поцелуй моего сына, если ты не хочешь, чтобы мы ударили твоего брата, и тогда мы сможем двигаться дальше.
– Ладно, поцелуй меня, шлюха, - проворчал Дэниел.
– Но это должен быть не просто поцелуй, а что-то такое, что заставит меня поверить, что это серьезно.
Ви дернулся в объятиях Маркиза, стон в его груди был громкой мольбой принять наказание. Неужели он не видит? Я не смогла бы простить себя, если у меня был способ избавить его от еще большей боли, и я его не использовала.
Поцелуй - это ничто. Я смогу это сделать.
Это небольшая плата за благополучие моего брата.
Сцепив руки вместе, я связала себя крепче, чем веревка. Высоко подняв подбородок, я повернулась к Дэниэлю.
Он поднял бровь, заинтригованный и нетерпеливый. Его глаза медленно наполнились похотью, когда я пересекла небольшое пространство и встала перед ним на цыпочки. Его подбородок опустился, губы приоткрылись, но он не преодолел последнюю дистанцию.
Он ждал меня.
Он ждал, чтобы принять поцелуй, который я поклялась ему никогда не дарить —независимо от того, как сильно они пытались сломить меня.