Четвертый кодекс
Шрифт:
Человек открыл чердачный люк и внимательно прислушался к тишине разоренного дома. Кажется, все в порядке.
Он повернулся спиной и начал осторожно спускаться по скрипучей лестнице. Когда был на середине, его ноги обхватили стальной хваткой и резко дернули. Человек полетел в разверзшуюся пустоту, но изогнулся в полете и умудрился приземлиться на ноги, даже не подняв особого грохота. Одновременно он выхватил из-под пиджака нож и бросился на смутную в темноте фигуру.
Но его поднятая для удара рука была крепко схвачена, а ноги подсечены. Человек упал на спину, пытаясь в свою очередь подсечь ноги противника. Однако тот ушел от захвата
Нейтрализовав противника, тот, кто называл себя шофером Мишкой, внимательно прислушался. Похоже, звуки короткой схватки не донеслись до объекта в амбаре. Успокоившись на этот счет, Мишка оттащил тело в угол и при свете фонарика тщательно обыскал. Как и предполагал, ничего особенного не обнаружил – армейская финка, «вальтер ПП», советские документы – «липа», конечно, но высококлассная.
Мишка закидал тело валяющимся повсюду тряпьем, поднялся на чердак и занял место только что убитого им человека. Он тоже ждал, когда объект выйдет из амбара, но задача его была иной.
А в амбаре Женька при свете фонарика пытался извлечь свое сокровище.
Вот он, покрытый серым мхом валун, источающий сырой могильный запах. В мечущемся свете фонарика он производил жутковатое впечатление.
У парня вдруг вновь возникло четкое ощущение, что кто-то стоит позади и глядит на него. Он резко обернулся, но полутемный сарай был пуст. Лишь луна светила в окно, да сквозняк слегка шевелил солому на полу.
И Женька вернулся к своему делу. Здесь, в скрытой щели…
Он вспомнил, как найденной в амбаре железкой расширял щель между валунами, осторожно запихивал туда завернутый в тряпье деревянный пенал, потом долго маскировал отверстие грязью и камешками, пристраивал куски мха. Он давно прижился и прочно покрыл щель так, что два валуна смотрелись цельным камнем.
Держа фонарик в левой руке, юноша зубами раскрыл складной нож и, сдерживая нетерпение, стал осторожно расковыривать мох. Лезвие нащупало отверстие и прошло внутрь. Через секунду показался кончик грязной тряпки. Сокровище было на месте.
Женька сорвал тряпье, раскрыл коробку и вновь увидел на пожухлом пергаменте странные значки, которые ему непременно следовало прочитать.
*Немецкие крестьяне (нем.)
** Добрый вечер, фрау (нем.)
Совершенно секретно
22 июня 1947 г.
Начальнику Следчасти МГБ СССР генерал-майору госбезопасности Леонову А.Г.
Принял Иванов.
В рамках операции «Балтийский гость» агент «Попутчик» (старший лейтенант Тюкалов М.) вступил в контакт с объектом «Студент» и вместе с ним проследовал в колхоз «Красный путь».
Поскольку было известно, что «Студент» намерен забрать в деревне некий предмет, вероятно, спрятанный в доме Франца Куха, после допроса и ареста Франца и Моники Кух вся усадьба была тщательно обыскана. Между двумя камнями в основании амбара был обнаружен деревянный ящик с документом, предположительно представляющим собой древнюю рукопись. Следуя приказу, рукопись была сфотографирована, положена назад в ящик, который был снова спрятан в тайник. Тайник был замаскирован так, чтобы объект не обнаружил, что его открывали.
Франц и Моника Кух доставлены в Калининград и содержатся на гауптвахте.
Сотрудники, производившие обыск в деревне, допустили халатность, не обнаружив прибывшего из Калининграда агента противника – предположительно, принадлежавшего к сети, инфильтрованной во время войны на территорию Германии Управлением стратегических служб (ныне – Группа центральной разведки) США. Его обнаружил «Попутчик», следивший в деревне за «Студентом». Агент противника также следовал за «Студентом» и следил за ним с чердака дома Кухов.
Оставшись без поддержки и не зная о намерениях агента противника в отношении «Студента», «Попутчик» принял решение о его ликвидации.
«Студент», обнаруживший свой тайник, вышел из амбара дома Кухов с пеналом. Ни «Попутчика», ни агента противника он не обнаружил.
Чтобы не вызывать подозрений у «Студента», «Попутчик» не стал сопровождать его обратно и приказал председателю колхоза Никифорову доставить объект в Калининград на колхозной машине под предлогом личного поручения.
«Попутчик» характеризует объект как личность не по годам целеустремленную, упорную и скрытную. Отношение к Советской власти и Партии, с высокой вероятностью, негативное.
В Калининграде объект приняли сотрудники УМГБ по Ленинградской области, сопровождавшие его на поезде до Ленинграда.
Майор ГБ Таманцев.
Верно.
Старший следователь следчасти капитан ГБ Иванов.
Резолюция министра госбезопасности СССР
Продолжать негласное наблюдение за «Студентом», обеспечивая его поступление в аспирантуру и специализацию в области древней Америки. Семью Кух перевести во внутреннюю тюрьму на Лубянке. На прошляпивших агента противника сотрудников управления по Калининградской области и начальника управления полковника Рудакова наложить взыскание. Продолжать мероприятия по выявлению агентурной сети противника на территории области. Об исполнении доложить.
Генерал-полковник ГБ Абакумов.
Евгений Кромлех. СССР. Красноярский край. Эвенкийский национальный округ. Поселок Учами. 21 июня 1950 года
Крошечный поселок на берегу Богом забытого притока Нижней Тунгуски. Вокруг – покрытые тайгой холмы. Десятка полтора потемневших деревянных избушек, полсотни чумов. Лодки на реке. И везде – олени.
Добраться сюда можно было по тайге, по реке и по воздуху. Этнографы попали в Учами третьим путем – на вертолете.
Евгений успел побывать во многих местах, куда профессор Столяров таскал его на полевые сезоны. Изучение шаманизма предполагало обширную географию. Они пробирались в комариных лесах, покрывающих отроги Алтая, и проплывали по якутским рекам мимо скал, похожих на фантастические развалины замков. Пересекали хакасские степи, где с курганов их провожали призрачные взгляды каменных баб.
А теперь вот профессор и его студент сидели в чуме, стоящем за потемневшей избой, и смотрели, как Федор Копенкин – шаман в девятом поколении – готовится к камланию. Он надевал кафтан ломболон из медвежьей шкуры, обшитый длинной бахромой, обвешанный ремешками и металлическими подвесками, изображавшими всевозможных духов. Подвесок было так много, что они производили впечатление боевой кольчуги. А сам дед в кафтане был похож на огромную взъерошенную птицу. Или древнего пернатого ящера.
«Тяжело ему, должно быть», – подумал тихо сидевший на кипе шкур Евгений.