Четвертый под подозрением
Шрифт:
Люстад обратился к адвокату:
— Халвур Беде был капитаном норвежского круизного лайнера. Как-то раз он, забывшись, попробовал шантажировать вашего клиента. Его судили. Он отбыл срок, но в первый же день после освобождения — какая досада! — его зарезал в пьяной драке некто неизвестный.
— Ну и при чем здесь я?! — рявкнул Нарвесен. — Беде убили в баре, в пьяной драке. Поссорился из-за женщины или бог знает из-за чего еще. Я и близко к нему не подходил, а дело давным-давно закрыто и сдано в архив!
— В архив — да, но не закрыто. Вы ведь мстительны по натуре, не так ли?
— На
— Да так, ни на что. Особую слабость вы питаете к поджогам, верно? Любите поджигать загородные домики.
— Ничего не отвечайте на подобные голословные заявления, — отрывисто сказал адвокат и повернулся к Люстаду: — Если у вас нет свидетелей или неопровержимых доказательств причастности моего клиента к убийству капитана или к другим преступлениям, я попросил бы вас на сегодня закончить с расспросами.
— Мы будем продолжать допрос до тех пор, пока я не сочту нужным его закончить, — невозмутимо ответил Люстад, глядя на часы.
— Мой клиент в чем-то обвиняется?
— Нет.
— Он под подозрением?
— Очень похоже на то.
— Вам придется выразиться более конкретно. Любое обвинение необходимо доказать!
— С удовольствием, — ответил Люстад, раскрывая кейс. — Нарвесен, речь пойдет об обыске, проведенном отделом по борьбе с экономическими преступлениями у вас в конторе. Нас заинтересовало еще одно связанное с вами дело. Недавно вы сняли со своего счета пять миллионов крон наличными. В соответствии с законом сотрудники банка переписали номера купюр. Некоторые из них обнаружились в Фагернесе в тот же день, когда вы, по вашим же словам, побывали там с Мерете Саннмо. По-моему, вы отдали пять миллионов Мерете Саннмо.
Нарвесен молча смотрел на него в упор. Люстад продолжил:
— Сейчас меня интересуют не сами деньги, а другое. За что вы могли бы заплатить ей пять миллионов? Вряд ли ваш адвокат решит, будто вы заплатили ей такую сумму за постельные утехи в ее номере.
В кабинете стало тихо. Адвокат откашлялся. Люстад, неприязненно покосившись на него, сказал:
— Сейчас у вашего клиента два варианта. Либо он во всем признается, либо откажется давать показания. Последнее будет неразумно. Но вы можете пару минут обсудить с ним его перспективы. Устроим перерыв.
Инспектор Люстад вышел из кабинета. Фрёлик и Гунарстранна еще некоторое время следили за происходящим в соседнем помещении.
— А Люстад молодец, — заметил Франк Фрёлик. — Но сейчас самое главное — найти Мерете Саннмо.
Они вышли в коридор.
— Как тебе известно, она в Греции, — сказал Гунарстранна.
— Мы просто обязаны ее найти!
— Зачем?
— Затем, что только она может объяснить, для чего встречалась с Нарвесеном. И еще рассказать о таинственном четвертом. Вообще-то им могла оказаться она сама — Мерете Саннмо.
— Вот как?
— Я не перестаю думать о ней, — признался Фрёлик. — Всему можно найти логическое объяснение. Мерете не закоренелая преступница и потому испугалась. А может, ее привлекли к соучастию против ее воли? Тогда понятно, почему она не уехала на машине, когда на место происшествия прибыл охранник. Может быть, ее мучила совесть и поэтому она выдала своих сообщников полиции. Кроме того, становится понятно, почему она назвала три имени, а не четыре. И почему Элизабет Фаремо, в свою очередь, вынуждена была обеспечить алиби своему брату и двум его дружкам. Кроме того, теперь становится понятно, почему позже банда распалась. Возможно, именно после той операции Мерете Саннмо бросила Юнни Фаремо и переметнулась к Видару Балло.
— Конечно, в жизни и не такое бывает. Но кое-что в твой рассказ все же не укладывается.
— Что?
— Видар Балло мертв.
Фрёлик застыл на месте:
— Когда это случилось?
— Давно. Очень давно. Его обнаружили дома, после того как соседи начали жаловаться на запах. Возможно, он умер в тот же день, как я видел их с Мерете на улице.
— Значит, он был мертв, когда сгорел загородный домик?
— Очень, очень возможно, что да.
— Отчего он умер?
— От передозировки. Обычное дело: героин, зависимость, большая доза и так далее. В его смерти ничто не вызывает подозрений.
Фрёлик молчал. Гунарстранна кашлянул и мотнул головой в сторону Люстада. Тот ждал их у стола.
— Может, выпьем кофе, пока перерыв? Нас с тобой пригласили принять активное участие в следующем раунде.
Фрёлик покачал головой:
— Наверное, мне не стоит показываться Нарвесену на глаза.
Гунарстранна удивленно поднял брови.
— Как только я появлюсь, Нарвесен и его адвокат начнут забрасывать меня грязью.
Глаза Гунарстранны сверкнули.
— А ну, рассказывай, что ты натворил! — вскинулся он.
— Он, скорее всего, обвинит меня в том, что я причинил ему крупный ущерб.
— Что ты натворил?!
Франк Фрёлик пожал плечами:
— Разбил застекленную дверь его веранды.
— Ты идиот!
— Успокойся. Я просто отомстил ему. Око за око — за мой загородный домик, который он поджег. Ему смелости не хватит что-нибудь сделать. Он может только забрасывать меня грязью. И все его обвинения, что бы он ни сказал, будут голословны. Немножко полает и заткнется. Но сейчас мне лучше держаться от него подальше. Не хочу зацикливаться на Нарвесене. Мне нужно спокойно подумать.
Гунарстранна сел рядом с Люстадом; тот мрачно проводил Фрёлика взглядом и спросил:
— Какая муха его укусила?
Гунарстранна пожал плечами:
— Он такой уже давно. Ничего, пройдет.
Франк Фрёлик ехал на машине куда глаза глядят. Оказавшись на Хаусманнгате, он вдруг оживился и повернул на Марибюэсгате. Нашел пустое место для парковки напротив входа в «Рокфеллер мюзик-холл» и пошел пешком по Торггата.
Он снова оказался рядом с магазином Бадира. Купил сосиску в одном из киосков на Остерхаусгате — скорее по привычке, чем от голода. На углу с Торггата остановился перед входом в купальни. Он думал о Нарвесене. Теперь маклеру придется попотеть, объясняя, с какой целью он снял со своего счета пять миллионов крон наличными. Интересно, что он придумает. Может быть, подаст жалобу на него, Фрёлика, и его очень скоро выкинут с работы. Фрёлик вздохнул, распрямил плечи. На душе у него полегчало.