Четвертый позвонок, или Мошенник поневоле (и)
Шрифт:
Женщина посмотрела Джерри в глаза и улыбнулась. Это была не просто наигранная улыбка. Женщина была еще сравнительно молода — кругленькая брюнетка лет двадцати пяти или пятидесяти, с броским гримом.
— Какой вы артист? — спросила она.
— Певец. Мое имя Тино Росси…
— Джерри! — воскликнул Бобо за спиной товарища.
— А моего товарища зовут Джерри, — продолжал Джерри, не смущаясь, — Джерри Ковак, контрабасист. Вы, вероятно, его тоже знаете?
— Нет, не знаю, —
Но Джерри снова загородил собою товарища, так как сомневался в его артистических возможностях и способности к перевоплощению. Бобо, сознавал он это или нет, был актером только на одну-единственную роль: безработного профессора психологии, который однажды попытался выступить в роли высокооплачиваемого каменщика, но очень быстро попал в число зрителей.
— Одного из вас я могу взять, — сказал женщина.
— Одного?
— Совершенно верно. Может быть вас.
— Но мы оба едем на запад. Мы вместе…
— Все равно. Я хочу только одного попутчика.
Джерри отступил от окна и вопросительно поглядел на Бобо.
— Ну, кто из вас поедет? — спросила женщина, и в ее голосе послышался холодок.
— Ни тот, ни другой, — ответил Джерри. — Мы хотим ехать вместе.
— О'кэй, — сухо возразила женщина и, уже поднимая стекло, добавила: — Как я сказала, я хочу только одного мужчину.
— Поезжай ты, — сказал Бобо другу. — Одному мне будет легче устроиться. Встретимся в Чикаго.
— Где именно.
Бобо достал из кармана замусоленный конверт, быстро пробежал его глазами, а затем показал Джерри.
— Зайди справиться обо мне в бюро розыска Армии спасения. Вот адрес. Я буду в Чикаго самое позднее через две недели.
Глаза Джерри сделались грустными. Тяжело было расставаться с попутчиком, хоть он и был обузой в дороге. Женщина стала проявлять нетерпение.
— Ну, так кто же из вас поедет? — спросила она резко.
— Я, — ответил Джерри. Он попрощался с товарищем и сел в машину рядом с женщиной.
Машина тронулась, и психолог печально помахал рукой. Затем он усердно зашагал вперед, с мешком сухарей под мышкой и с тальковой присыпкой в башмаках. Уже совсем зимнее солнце светило прямо в лицо, выпавший ночью снег ослепительно блестел. Бобо стал жевать черствый сухарь и, опираясь на свой тонкий дорожный посох психологии, мерно шагал, бормоча про себя:
— Женщины удивительны, прямо-таки удивительны. Одни женщины стараются и добиваются, другие — плачут и добиваются, но всегда добиваются своего…
Как мы уже говорили, профессор Минвеген был психологом, и, очевидно, благодаря этому — плохим знатоком людей. Джерри Финн тоже был плохим знатоком людей, хотя и не был психологом; но в нем было что-то, чем женщины восхищались. Особенно женщины средних лет и немного постарше, которые хотели завоевывать, после того как сами были уже столько раз завоеваны.
— Меня зовут Ирен Болдин, — сказала женщина, когда они миновали Пэйнсвилль и выехали на дорогу, ведущую в Кливленд.
— А меня — Джерри… То есть простите, я хотел сказать, что моего товарища зовут Джерри. Я…
— Тино Росси, — помогла женщина. — Я как-то слышала ваше имя.
— Наверно, по радио.
— Возможно.
Джерри вглядывался в ее лицо. Оно было совсем кукольным и обыкновенно красивым.
— У вас элегантная машина, — проговорил Джерри, которого начинало тяготить молчание.
— Немного старовата. Прошлогодняя модель.
— И вы хорошо ведете.
Женщина улыбнулась и бросила быстрый взгляд на собеседника.
— Мистер Росси, не хотите ли вы мне спеть что-нибудь?
Джерри вздрогнул. Он уже забыл свою роль.
— Я сегодня не в голосе, — пробормотал он.
— Напойте вполголоса! Я люблю, когда напевают.
— Мой врач запретил мне напевать.
Женщина убавила скорость и, свернув на обочину, остановила машину.
— Тогда что же вы хотите делать? — спросила она нежно. У Джерри начало темнеть в глазах. Это произошло не в результате ношения слабых очков и не от употребления слишком крепких напитков, а от духов Ирен Болдин и оттого, что рука ее как бы невзначай схватила огрубевшую и обветренную руку хиропрактика. Женщина предложила своему попутчику сигарету и сказала:
— Отсюда еще двадцать минут езды до Кливленда. Хотите, чтобы я вас отвезла туда?
— С удовольствием, мисс Болдин, если только это вас не затруднит.
— Мне сегодня некуда торопиться.
— Вы живете в Кливленде?
— Нет, в Пэйнсвилле.
— В Пэйнсвилле? Так мы же его давно проехали!
На лице Ирен Болдин заиграла таинственная улыбка Моны Лизы.
— Я располагаю временем. Мой муж уехал в Нью-Йорк по торговым делам. Мистер Росси, ну, пожалуйста, спойте или, напойте чуть-чуть!
Джерри кашлянул, почесал кадык и покачал головой.
— Право же, горло у меня сегодня…
Солнце светило через лобовое стекло и грело их лица. Настроение было несколько неопределенное. Джерри чувствовал себя так, словно украдкой заглянул сквозь замочную скважину в чужую комнату, в которой ничего не происходило. Он положил сигарету в пепельницу и проговорил:
— Я очень сожалею, миссис Болдин, что мне пришлось утруждать вас. Вы прекрасная женщина, достойная всяческого уважения и любви.