Четвертый президент
Шрифт:
– А вы были в Гутляндии? Новинка, прекрасные условия, пять звезд, недорого, и у вас есть паспорт-вездеход!
– А где это? – поинтересовался депутат. – Весь пляжный мир объездил для улучшения имиджа России, а там не бывал…
Мотивы путешественников общеизвестны: как правило, люди уезжают в другие края, чтобы сменить обстановку, забыть о проблемах и узнать что-то новое (или с новыми). По одному мановению руки менеджера на столе вдруг появился виртуальный глобус, похожий на яйцо ну очень большого страуса или даже слона. Брюнетка, элегантно наклонившись, указала на поверхности Земли точку левой грудью там, где меридиан пересекается с параллелью. Правда, эти координаты Ломакину точно разглядеть не удалось: не мог, ну, не мог он оторвать своих гляделок от смелого декольте и чего-то там внутри, похожее на дыни. Это что-то и было теми двумя последними каплями, окончательно переполнившими мужское терпение и внушившими уверенность в правильном выборе. Какая прелесть – эти эмоциональные покупки! Василий застонал и согласился под напором гормонов.
– Итак, вот билеты и ваучер, вылетаете бизнес-классом с военного аэродрома на воздушном шаре 17 марта, при попутном ветре на месте будете 18-го, трансфер до гостиницы и встречу организует компания "Фиг-Гут", – щебетала тонким голоском соблазнительница. Ломакин с трудом оторвал взгляд от больших белых дынь и вернулся в реальность.
– Обратный рейс 28 марта, за вами залетит либо шаттл модного изобретателя Маска, либо марсолет бывшего журналиста Рогозина. А может, и не прилетят – фантазии не всегда сбываются, придется добираться на попутках самим, это и есть элемент экстрима, предусмотренный в программе тура. – Тут брюнетка перевела дух. – Кстати, бонус – бесплатная медицинская страховка от ООО "Конец Близко". Как оказалось, Близко – не фамилия, как у кого-нибудь.
Глава 3. Гутляндия
Признаем сразу: Василий Петрович – парень не из робкого десятка, один, без жены, отправился навстречу неизведанному. 18-го марта днем, на границе Гутляндии, группу туристов с возмутительно трезвым академиком встретил пузатый дирижабль и торжественно сопроводил до терминала. Интересно, что таможни в Гутляндии не оказалось, а вот паспорта проверяли внимательно и почему-то взвешивали не только багаж, но и туриста. И еще тщательно ощупывали, причем мужчины профессионально гладили только туристов-женщин, а инспекторы женского пола – исключительно мужчин, видимо, для демонстрации абсолютного гендерного равенства и исключения фактов коррупции. Такие передовые технологии, куда до них блоку НАТО! Вася невольно подумал о профессиональной надбавке за вредность, но потом понял: все это устроено из-за идей гуманизма и требований эпидемиологии и санитарии. Оказалось, строгие процедуры при въезде в Гутляндию установлены совсем недавно, страна только год назад к себе стала приглашать гостей, и чужая зараза им, естественно, не нужна. Спокойно и счастливо жили – не тужили гутляндцы уже много лет, а мы о них и не знали. И, понятное дело, хотели так жить дальше, как пять процентов у нас, в России – богато, спокойно и счастливо.
Расположена сия цветущая страна на материке чуток севернее Шенгенского Соглашения, но левее Восточного Самоа, и омывается тремя океанами – Тихим, Ледовитым и воздушным. Кстати, здешняя атмосфера наполнена чудными ароматами чистого полюшка с коровником недалече. А у отеля так пахнуло смесью флоры и фауны, что бедный Петрович мгновенно забалдел от знакомого парфюма, утратил чувство времени и опоздал на ужин. Такая хреновая девиация с ним еще не случалась – чтобы кормежку пропустить, всегда все по расписанию! Он и в столовке Думы всегда был первым на кассе, а тут такой лузер-абьюз! К счастью, в его номере жило еще одно живое существо – тарахтящий маленький холодильник, за дверцей которого жили-были бутылек "Курвуазье", черкизовская колбаска и жигулевское пиво из Тюмени.
– С трезвостью надо решительно кончать, – требовал истомленный организм.
Дегустация вполне приличного коньяка подтвердила правильность выбранного курса, и Вася даже на чужбине испытал в общем-то беспричинную гордость за нашу страну. А потом еще раз испытал, но причинную, закусив отечественным мясным брендом. Но вкус пива, увы, разочаровал гурмана, напомнив свежую мочу старого поросенка. В этом-то Василий Петрович хорошо разбирался, как и положено академику. Вообще-то он много чего знал: и сортов сыра, и языков, а уж за границей всегда проявлял неизменный интерес к разным нравам и обычаям, и прежде всего – к рецептам местной кухни. Под изумительно мягким коньячным кайфом Ломакин расслабился и обрел чувство прекрасного – долгожданную эректильную мотивацию; повинуясь этому благородному природному инстинкту, вышел, слегка покачиваясь, на балкон, сверкая красивыми труселями, закурил толстую сигару и узрел огромные черные волны, набегающие на кисельные берега.
– Эй, там, на баке, поднять паруса! – проревел он капитанским басом в окружающее пространство, но ответа не дождался. Белые торосы на горизонте уходили куда-то вдаль, не иначе как к северному полюсу, да и куда еще им было уходить? В райском саду под окном пели птицы, им вторили поддатые туристы в ближайшем баре. Петрович в морской бинокль внимательно осмотрел окрестности и констатировал прискорбный акт вечерней драмы: коварный женский пол, нужный здесь и сейчас, куда-то попрятался. Видимо, почуял Васин потенциал.
На востоке уже садилось безумное солнце, Луна тоже светила, кстати, очень похожая на нашу. Когда смолкли трели пернатых, и на ближайших пустырях воцарилась гармония ночной тишины, коварная грусть цепко охватила трепетное сердце одинокого мужчины, взывая к великим порывам. Василий метко пульнул хабарик в урну у бассейна и возвратился в номер, включил лампу и принялся изучать местный диалект. Как следовало из названия, это смесь финского и немецкого языка, угро-рома. Язык непростой, но в первой части знакомый. Например, фраза "по фене ботать" в переводе с гутляндского означает "выступать в парламенте". Поэтому наутро, к завтраку, базовый лексикон был уже освоен. Это самый действенный путь узнать правду об коренном населении – изучить тамошние буквы и слова, а депутат Ломакин на уровне безусловных рефлексов уже два думских созыва думал о своем народе и как ему помочь – похвальная профессиональная привычка. Наутро, заглянув в кем-то оставленную на столике газету, Василий с трудом оторвал глаза от подмигивающей ему с рекламы полуодетой девушки. И вот что выяснилось из местной прессы: оказывается, что живут в этой Гутляндии безоблачно и сыто, но для нас необычно как-то. Во-первых, обитают тут одни добродушные и зажиточные люди. Средний класс за 17 тысяч гуттенов купается в полном достатке.
– Доннер веттер, какое совпадение! – изумился академик.
Во-вторых, работают только для удовольствия, а кто работать не хочет – извольте, пожалуйста, на государственную службу. Но желающих мало: два полицая на всю страну, один у входа, другой у выхода, есть правительство из трех человек, и почему-то все три – спикеры, а повыше – президент, вот и вся властная вертикаль, если снизу смотреть. Президент, кстати, служит народу не более двадцати сроков по двадцать четыре дня, традиция такая из глубины веков, а почему столько – уже забыли, может связано как-то с лунным календарем или периодом овуляции. Правда, для желающих порулить очередь на три года вперед пока существует, но согласно каким-то апрельским тезисам скоро будет обнулирована в добровольном порядке. Потому что в Гутляндии, простите за вульгарность, системный подход ко всему, а государственная машина – экономика, политика, идеология – все само по себе крутится, как в дикой природе, но целенаправленно и эффективно. Видимо, по Дарвину. Или вопреки. Да и парламент тамошний – не место для дискуссий: натурально, на общественных началах посидят три пенсионерки часик-другой на скамеечках, кнопку нажмут – да и по хатам, делом заниматься. Ни трибунов, ни ораторов – скучновато даже, потрендеть не с кем.
Никого не хочу обидеть, но врачей и юристов в этой стране нет как профессии, не востребованы, посему и стар и млад в перманентном здравии пребывают, а институт собственности де-факто отсутствует, впрочем, как и в России, что отнял – то и твое. Банки служат только для выдачи денег населению, а ежели и выдали кому-то сколько надо – это просто подарок, пользуйся на здоровье, возвращать не требуется, потому берут редко. Тут Вася потер руки от удовольствия – толково придумано, неплохо бы позаимствовать! Интересно построен и торговый обмен: продают за границу бесполезные ископаемые, а импортируют полезные неископаемые. И все довольны, всеобщее благоденствие. Разумеется, и с рождаемостью все в порядке, так как люди физическую культуру уважают и есть декрет, чтобы не менее трех раз за раз. А поскольку гутландец – гражданин дисциплинированый, то и нет проблем. Единственное государственное преступление – ложь и обман, да кто же рискнет совершить такое, если кругом настоящий рай, куда и мы, как обещали, в скором времени попадем? Правда, как выяснилось, двое местных отщепенцев отклонились от генеральной линии и подхватили в Шенгене нехорошую инфекцию какую-то, принялись врать, заливать и загибать, припадая на одно колено, но были вакцинированы в мягкое место (разумеется, нашей лучшей в мире разработкой "Шмяк-И-Кобздец") и надежно изолированы в темнице. Когда их сомнения были излечены навсегда, отдельным декретом они посмертно были удостоены Ордена Остолопа и попали прямо в ад. Кстати, эта поучительная история не прошла мимо пытливого академического ума.
Глава 4. О прекрасном
Но давайте и о прекрасном. Эта девушка из рекламы газетной три вечера к Ломакину в номер заходила вместе с пропагандой здоровых отношений. Тема оказалась настолько обоюдоприятной и взаимополезной с лингвистической точки зрения, что общение затягивалось и растягивалось до утра, когда уже было пора шлепать на завтрак к шведско-гутлядскому столу. В ресторациях питание было калорийное и вкусное, как на госслужбе, Васе понравилось, Наташе тоже, а остальные удовольствия, что в Гутляндии – просто сказка, все-все бесплатно. Кстати, курс гуттена к евро равняется числу Пипи, а к доллару не сильно привязан, на тонкой ниточке. Из личных достижений отдыхающего Ломакина: удалось искупаться и в Тихом, и в Ледовитом океане, покататься на резиновом банане, но только в Ледовитом вместо катера со скоростью двадцать узлов тянули белые медведи в упряжке, Он и Она. Василий Петрович, почетный член географического общества, их сразу различил – ху из ху. Похоже, семейный подряд, самозанятые. Но форменные звери – налогов в нашу казну за использование торгового знака "Единой России" не платят и плавают немутированные, для адреналина экстремалов. Только вот не понял Василий, чем они питаются, но Наташа его успокоила: клиенты пропадают редко. Правда, и медведь может не есть две недели.