Четвертый разворот
Шрифт:
Петров не выдержал, стал успокаивать ее, говоря, что надо беречь нервы, что она много работает, устает... Ему удалось усадить Нину Викентьевну на стул, но она вскочила и еще какое-то время ходила по комнате. Петров приобнял ее за плечи, но она оставила это без внимания, полагая, что ей не пристало быть непоследовательной.
«Я тебе сегодня устрою, — думала она зло, похрустывая пальцами рук и не глядя на мужа. — Хорошая книжечка...»
Осенью Петровы получили квартиру в Купчине, и коллеги Нины Викентьевны надеялись, что она перейдет в другую школу. Об этом же заговаривал и муж, советуя подыскать место
— Тебе ездить почти час, — уговаривал Петров. — А здесь бы прошлась...
— Центр есть центр, — стояла на своем жена. — И потом, все эти годы у меня учились дети культурных и уважаемых родителей, это тоже что-то значит.
— У нас говорят, что все культурные люди живут теперь в Купчине, — пошутил Петров, но жена его обрезала, сказав, что ее не интересует — что там у них говорят.
— Завоевать авторитет не просто, — продолжала она серьезно, — а я его завоевала. Да! И последнее: многие ищут, как бы жить легче, многие, но не я... Пойми.
Петрову пришлось понять.
По утрам Нина Викентьевна караулила на остановке автобус, втискивалась в него, пробиралась в толчее, работая острыми локтями, и, бывало, отчитывала зазевавшегося. А вечерами, если у нее выпадал свободный час, они с мужем гуляли по проспекту Славы, как раньше прохаживались по улице Маяковского или по Невскому — чинно и хорошо, как и положено прохаживаться культурным людям. Поэтому Нина Викентьевна строго следила за одеждой мужа и, если замечала какой непорядок, то делала выговор. Конечно, она могла бы пришить пуговицу — какой это труд, — но Петров должен был хотя бы чему-то учиться. Однажды они не отправились гулять только потому, что муж надел старый плащ, который ему нравился тем, что ладно сидел. Он действительно был не новый, но и не настолько старый, как заметила Нина Викентьевна. Петров вдруг взбунтовался и прямо опросил, с кем она идет гулять:
— С плащом или со мною?
Нина Викентьевна даже не ответила на этот вопрос, но сказала мужу, что он грубый человек и не понимает красоты.
— А в человеке все должно быть прекрасно, — начала она, но Петров поспешно заверил ее, что наденет все, что она скажет.
Мир был восстановлен, но после Нина Викентьевна все же прочитала небольшую лекцию о том, что в человеке все должно быть прекрасно, и в частности одежда. Петров дал твердое обещание, что надевать этот плащ не будет, и они, надо сказать, очень даже недурно погуляли.
В апреле Нину Викентьевну схватила какая-то загадочная болезнь, и ее увезли в больницу. Петров навещал ее, носил передачу и спрашивал, чего бы еще купить. Нина Викентьевна попросила минеральной воды, но ее нигде не оказалось. Петров обошел многие магазины, а потом на работе посетовал на то, что так обидно получается: нужна вода больному человеку, а ее нигде нет. Разговор об этом залетел в соседний отдел, и работавшая там Вера Семеновна сказала, что у нее есть две бутылки воды. Петров поблагодарил ее. Ему было неудобно: получалось, он вроде бы отбирал воду. Вера Семеновна просила его не беспокоиться, и они после работы поехали к ней домой, поскольку Петров хотел наведаться в больницу вечером.
— Может, я еще выпрошу, — смущенно сказала на прощание Вера Семеновна. — Что там две бутылки.
Это смущение и тихий голос были непривычны Петрову, он присмотрелся к женщине и удивился: она показалась ему очень симпатичной. Странно, ведь они работали вместе не первый
— Куда ни наберу, попадаю на телефонную станцию, — говорил он весело, потому что почувствовал себя свободнее, — Получается, как в игре — испорченный телефон...
Он сам не знал, зачем говорит о телефоне, но остановиться не мог, а Вера Семеновна тем не менее улыбалась. Она еще предлагала чаю, но Петров поблагодарил и ушел, подумав, что было что-то необычное в этом чаепитии. Но что — так и не додумался.
Поздно вечером вдруг зазвонил телефон — это был первый звонок, и Петров поспешно схватил трубку. Звонила Нина Викентьевна.
— Ниночка! — обрадованно закричал Петров. — Ниночка! Как ты там?..
— Кто же так пишет письма? — слышалось в трубке. — «Как ты себя чувствуешь!» Неужели тяжело догадаться, как чувствуют в больнице. И почему ты не написал «Дорогая Нина...». Сколько можно...
Обида нахлынула на Петрова, и он уже ничего не слышал, опустил трубку — хотелось только одного: чтобы она замолчала. Когда через некоторое время он поднес трубку к уху, Нина Викентьевна все еще продолжала говорить.
— Ты понял? — строго спросила она.
— Да, — ответил Петров. — Да.
— Раздакался, — потише сказала Нина Викентьевна. — Ты там один?
— Один, — ответил Петров и понял, что же необычного было на кухне Веры Семеновны: на него никто не кричал. — До свидания!
Он положил трубку, и телефон, словно бы обрадовавшись, тихо, но весело звякнул. Через минуту он снова затрещал. Петров отключил его и лег спать. Уснуть он, разумеется, не мог, лежал и, стараясь отвлечься, думал о Вере Семеновне. Он решил, что непременно пригласит ее в кино. Мысли возвращались к Нине Викентьевне, и он вспоминал, как они познакомились, как отгуляли скромную свадьбу; вспомнились ссоры, утомительные разговоры о литературе, образовании... Петров вздохнул, подумав, что время уходит — ему почти сорок. И неожиданно удивился, спросив себя, как он терпел эту унизительную жизнь. Он перевернулся на другой бок,. словно бы хотел отгородиться от прошлого, и не скоро уснул.
В мае Петров ушел от Нины Викентьевны, оставив ей квартиру, вещи — все, что они когда-то купили. Нина Викентьевна была до глубины души обижена таким поступком мужа, долго плакала, думала и успокоилась тогда, когда поняла, какой неблагодарный человек Петров. «Поймет, да поздно будет!» — решила она твердо, но все же ей было грустно. После она попыталась вернуть мужа, обещая кое-какие уступки и говоря, что двое людей всегда могут договориться. Петров остался непреклонен...
Прошло какое-то время, и Нина Викентьевна познакомилась с шофером автобуса; он пригласил ее в кабину, и те, кто был поближе, могли слышать веселый голос Нины Викентьевны. Она говорила о том, что теперь культурные люди живут в Купчине и что этих самых культурных людей отличает наличие собственного мнения. Шофер покручивал рулем, поглядывал на Нину Викентьевну и загадочно улыбался. А Нина Викентьевна, распаляясь все больше, говорила о воспитании, о детях, о школе — и в этом разговоре казалась очень привлекательной.