Четыре царства

Левуш М.

Возникает вопрос: почему Яаков получил власть над ночью - временем, олицетворяющим темное начало, в то время как Эсаву достался день - время суток, предназначенное для позитивного созидания? Более того, разве не вступают в противоречие с известными представлениями слова мидраша: "Что Солнце это? Оно правит днем и не правит ночью. Так же Эсав. Есть у него доля в этом мире и нет у него доли в мире грядущем". Каким образом будущий мир, суть которого - духовный свет, на несколько порядков превосходящий духовный свет нашего мира, может быть сопоставлен с ночью, а мир настоящий, то есть время, в духовном плане относительно бедное, напротив, - со светлым днем?

Прочтем внимательнее, что сказано в мидраше. Яаков получит долю в грядущем мире вовсе не потому, что последний сопоставим с ночью. Это произойдет из-за того, что Яакову дана власть над ночью. И в чем суть этой власти? У Р. Моше-Хаима Луцатто читаем: "Высшая Мудрость установила,

что ночью будут властвовать силы тумы (нечистоты) , они будут распределяться по всем своим каналам и распространять свои ветви в мир" (Путь Творца 4:6). Мир, в котором мы живем, заметно отличается от сада Эден: проявления зла встречаются здесь на каждом шагу. Поскольку это так, то мир наш естественно сравнить с ночью. Наступление утра в плане духовном - это приход в мир силы добра, противостоящей распространению тумы. День приходит на смену ночи - так происходит постоянно. Подобно этому, в конце времен наше далеко не светлое бытие уступит место иной эпохе - эпохе, наступление которой ознаменуется полным господством силы добра. Сказанное заставляет предположить, что общий закон движения человечества от начала к концу порожден той же причиной, что и закон каждого дня, им проживаемого. Разница лишь в том, что наступление дня не уничтожает силу зла, а лишь дает добру возможность проявиться - проявиться в той мере, в какой тому позволено это сделать в настоящих условиях. В конце же времен со злом будет покончено раз и навсегда, и господство добра станет абсолютным.

Итак, предоставленное Луне право управления ночью есть отражение власти Яакова над темными силами мира, в котором мы живем. Позволяя видеть предметы, Луна, в каком-то смысле, вырывает их из ночи. Если же учесть, что свет символизирует познание, то нечеткое видение предметов ночью соответствует относительному постижению мира тьмы. Изъян в понимании не случаен и обусловлен, как мы говорили, материальностью, скрывающей истинную суть явлений.

Позитивным следствием духовной близорукости является, как это ни странно, возможность служения Создателю. Возможность эта появилась благодаря свободе выбора. Ангелы, которые, как известно, лишены тела, обладают несравненно лучшим зрением: для них воля Творца очевидна и потому непреложна. В силу этого их собственная воля подчиняется Ему полностью, что начисто отрицает свободу выбора. У нас - не так. Неочевидность воли Создателя дает тяге ко злу возможность проявиться. Раздираемые тягой ко злу и тягой к добру, мы в состоянии использовать предоставленное нам право выбора. В этом принципиальное отличие нашего служения, суть которого - отказ от зла в пользу добра. Умение привносить кедушу в темный материальный мир - отличительная черта нашего народа. Луна, освещая предметы, отвоевывает их у ночи, и это - зрительный образ победы добра над злом. Таким образом, Луна символизирует служение Ам Исраэль, совершаемое в этом мире и позволяющее рассчитывать на место в мире грядущем. Не допущенное к управлению ночью, Солнце являет собой образ духовной силы, которая не заинтересована в главном, то есть в переходе мира из состояния низкого в состояние высокое, соответствующее возникновению пятого царства - царства Машиаха. Потому и стоящей за солнцем духовной силе не найдется места в будущем. И закономерны слова мидраша: "...так же Эсав, есть у него доля в этом мире и нет у него доли в мире грядущем".

Итак, мидраш дополнил комментарий Талмуда. Названная до этого причина убавления Луны указывала определенные направления служения: приобретение истинной скромности, сокрытие собственного духовного роста, свойственное цадиким стремление к приобретению образа Б-га. Теперь ко всему этому добавилась общая идея противостояния силе зла, превращающей настоящее существование в ночь. Наградой за такое противостояние будет место в грядущем мире.

Следующая приведенная мидрашем причина звучит как упрек, адресованный Самому Творцу: Он совершил "проступок", за который необходимо ежемесячно приносить грехоочистительную жертву. "Оплошность" Луны заключалась в том, что она "вторглась во владение другого". Зрительный образ напрашивается сам собой: на небосклоне нередко можно заметить луну уже после рассвета или за час два до заката. Это вступает в противоречие с утверждением Пятикнижия, что Луне будто бы была дана власть только над ночью. Именно поэтому мидраш сравнивает ее появление на небосклоне в неурочное время со вторжением в чужое владение. Попробуем понять идею, скрытую за этой фразой.

Сначала выясним, какая духовная сущность определяет царство большого светила. Солнце, в отличие от Луны, не соприкасается с ночью. Возникает вопрос: что же иное символизирует заполняющий мир солнечный свет, если не постоянное сражение с мраком? В предыдущем очерке говорилось, что существуют два способа взаимодействия со светом, соответствующие двум типам познания. В первом случае источник света включается в рассмотрение.

А поскольку источником света является Сам Творец, то кедуша становится необходимым фактором постижения, и законы материального мира рассматриваются как продолжение духовных законов, заложенных в Творении. Природа второго типа взаимодействия со светом иная, суть его - в оторванности от источника, его породившего. Познание, с ним сопоставимое, обладает той же особенностью: оно лишено кедуши и тем самым ограничивается рамками нижнего мира. Предметом изучения оказывается материальный мир, причем исследование его опирается на его же законы. Функция дневного света, если вдуматься, хорошо согласуется с этой идеей. Солнце позволяет свободно ориентироваться в окружающей нас обстановке, внешняя сторона предметов становится доступной, создавая иллюзию ясного понимания происходящего.

Концепция двух разновидностей взаимодействия со светом объясняет слова мидраша о проникновении малого светила во владение большого. Луна на небосводе в неурочное время символизирует проявление стоящего за ней духовного начала, имя которого - Яаков. Однако проявляется оно способом, не свойственным его сути. В предыдущем очерке было выяснено, почему видные ученые других народов заслуживают специальной брахи, в то время как выдающийся еврейский исследователь ее лишен. Объяснение сводилось к тому, что углубление знаний о мире, основанное на изучении материальных законов, не отвечает сути еврея. Измена своему жизненному предназначению не проходит бесследно и может привести к остановке духовного роста. В этом смысл комментария мидраша: убавление Луны явилось следствием ее вторжения во владение другого.

Одно из основных свойств материального мира - его множественность, и человек, являющийся, как мы говорили, копией мира, есть наглядное тому подтверждение. Тело его состоит из внутренних и внешних органов, каждый из которых исполняет определенную функцию. Нематериальная часть человека - его нешама - подобного дробления не допускает. Ее деление на части совсем иное: нешаме свойственны разные уровни существования. Научное исследование нижнего мира, как и сама материя, несет на себе отпечаток множественности. Каждое открытие в науке добавляет новое к приобретенному ранее. Нередко само открытие есть результат обобщения собранной информации.

Изучение Торы - принципиально иное. Здесь задача исследователя - не в открытии нового, ранее никем не сказанного, но в попытке понять то, что уже было получено у горы Синай. Достижение состоит не в прибавлении к уже известному, но в более глубоком его постижении. Такое изучение соответствует устройству нематериального начала. Примером последнего может служить нешама: проявлению нешамы свойственны несколько уровней, каждый из которых более близок к Создателю, чем предыдущий, и это хорошо согласуется с существованием различных уровней постижения Торы. Мы видим, что объект изучения тесно связан с направленностью познания.

Способы постижения материального и духовного миров сильно отличаются друг от друга. Корень этого отличия восходит к двум различным подходам к жизни. Возвращение Яакова в землю Кенаанскую не было легким. Но как во время бегства от Лавана, так и при встрече с Эсавом Всевышний был на его стороне. Чтобы снискать благоволение брата, Яаков решает послать тому в подарок часть нажитого состояния. Однако Эсав не спешит принять дар: "И сказал Эсав: есть у меня много, брат мой. Пусть у тебя будет то, что твое" (Берешит 33:9). Яаков настаивает: "Прими же мой дар, который принес тебе, потому что Б-г даровал мне и есть у меня все" (Берешит 33:10). В словах Эсава "есть у меня много" заложена идея увеличения: к имеющемуся всегда можно что-то добавить. Так и случилось: "И упросил он его, и тот взял" (Берешит 33:11). Слова Яакова "Б-г даровал мне и есть у меня все" не указывают на множественность, "все" не нуждается в добавлении. Более того, под силу ли человеку прибавить к тому, что пришло от Б-га? Так и Тора, полученная от Всевышнего у горы Синай, не требует добавления.

Приведенный отрывок из Пятикнижия развивает одну из основных идей мидраша. Каждому из светил соответствует свой тип познания. Исследование мира, однако, не основано лишь на активной работе мысли, стремящейся постичь те или иные аспекты Творения. То, что разум человека зависит от его сердца, от уровня его связи с кедушей верхнего мира, уже было установлено в предыдущей главе. Жизненное кредо, основанное на слове "много", согласуется с материалистическим подходом к миру. Потому за солнечным светом стоит фигура Эсава. В противоположность этому, слово "все", которое отвечает идее полноты и законченное, соответствует подходу, выводящему за рамки материальности. И соотносится с ним иной тип познания - тот тип познания, образом которого служит лунный свет. Так появляется в мидраше образ Яакова. Мы видим, таким образом, что духовное противоборство братьев внутренне связано с противостоянием двух светил, представленным мидрашем как конфликт двух видов постижения мира.