Четыре голубки
Шрифт:
— Ты шла пешком?
— Да... Надо было чем-то себя занять... И ходьба... это помогло.
Ее взгляд упал на бокал в руке Росса.
— Тебе бы тоже лучше выпить, — предложил он.
— Нет, — она опять покачала головой. — Не думаю. Мне только станет хуже.
За окном в темноте заухала сова.
— Это был долгий путь. Тебе надо что-нибудь выпить или перекусить.
— Нет... благодарю, Росс. Но я... я вышла в неподходящей обуви. Забыла переобуться.
Он увидел, что Демельза в домашних туфлях. Они были исцарапаны, а на одной сломан каблук.
Он плеснул себе еще бренди.
— Я пошла к Кэролайн только потому... потому как решила, что она поймет мои чувства. Как... как... Она такая...
— И она поняла?
— Мне кажется, да.
Демельза поежилась.
Росс пошевелил дымящиеся в камине угли, и медленно занялось синеватое пламя.
— Хорошо провел день в Труро? — спросила Демельза.
— Так себе.
— Где ты виделся с лордом Фалмутом?
— Он был на встрече.
— Он выглядел расстроенным?
— Да, очень.
— Такая утрата.
— Возможно, если бы Дуайт продолжил...
— Нет. По крайней мере, он сам так сказал. Может, от скромности.
— Дуайт был там, когда ты разговаривала с Кэролайн?
— Нет. Нет.
Росс посмотрел на жену, подошел к буфету под старой книжной полкой, где Демельза когда-то пряталась от своего отца, и достал пару полотняных туфель без каблука, которые она иногда носила на пляже. Он отдал их Демельзе.
— Вот, — сказал он, опустился на колени, снял с нее туфли и надел новые. Ее чулки были в дырах, на ногах ссадины и пятна крови.
— Тебе надо бы помыть ноги, — сказал он.
— Ох, Росс...
Демельза положила руки ему на плечи, но он встал, и ее руки снова упали на колени.
— Скот плохо продается, — сказал Росс. — Люди пытаются избавиться на зиму от тощих коров, и никто не желает покупать.
— Да...
Снова повисла долгая пауза.
— Сегодня приходила малютка Тренеглосов, — сказала Демельза, — чтобы пригласить Джереми на праздник. У нее всё лицо в оспинах. Они делают притирания настоем из прокисших яблок, но это, похоже, не помогает.
Росс не ответил.
— Я... Мне нужно было с кем-то поговорить, вот я и пошла к Кэролайн. Хотя мы с ней такие разные, но ближе у меня никого нет, в смысле друга.
— Кроме меня.
— Ох, Росс.
Она расплакалась.
— Но разве это не так? Разве это было не так до сих пор?
— Было. Это и сейчас так. Ты... я всегда с тобой разговариваю, без утайки. Никто и никогда не был мне так близок. Никогда. Но насчет этого...
— До этого.
— Но насчет этого... Я просто не могу тебя просить. Это должна быть женщина. И даже в этом случае...
— Что ж, тебе не нужно рассказывать мне больше того, что ты хочешь. Просто скажи, что тебе сейчас нужно, скажи, чего ты хочешь, не более.
— Чего я хочу? — удивилась она. — Я ничего не хочу.
— Ничего?
— Ничего помимо того, что имею.
— Имела.
— Как знаешь, Росс. Это твои слова.
— Нет, милая, это твои слова.
— Прошу тебя, Росс, не надо...
— Прекрати плакать, дурочка, — оборвал ее он. — Это ничего не изменит.
Она вытерла рукавом глаза, всхлипнула и посмотрела на Росса сквозь волосы и мокрые ресницы. Он готов был убить ее, так он ее любил.
— Скажи, что мне сделать, — проговорила Демельза.
— Уходи или останься, как ты хочешь.
— Уйти? Я не хочу уходить. Да и как бы я смогла отсюда уйти — от всего того, что есть у нас двоих?
— Пожалуй, тебе следовало подумать об этом раньше.
— Да, — сказала она, вставая. — Наверное.
Росс снова поворошил угли в камине.
— Что ж, — сказала Демельза. — если ты хочешь, чтобы я ушла, я уйду.
Росс хотел уже с этим согласиться, но слова так и не сорвались с его губ. Застряли в горле и смерзлись в комок гнева.
Открылась дверь. На пороге стояла Клоуэнс. В этом году она превратилась в крепкую малышку. Отличное здоровье и счастье сделали ее щечки и кулачки пухлыми, а лицо — круглым. Светлые волосы кудрявились на плечах, а на лбу топорщилась непослушная челка. На Клоуэнс была длинная ночная сорочка из фланели.
— Мама! — сказала она. — Где ты была?
— Да, милая, что случилось? — ответил Росс.
— Мария обещала.
— Что обещала Мария?
— Почитать сказку.
— Какую?
Демельза опрометчиво подняла голову.
— Как же ее... Забыла название книги...
Клоуэнс посмотрела на мать и тут же издала вопль ужаса. Дверь в кухню распахнулась, и вошла Бетси-Мария.
— Ой, прошу прощения, я не знала...
Она схватила завывающую Клоуэнс. Демельза быстро отвернулась и спрятала лицо в волосах, склонившись над бокалом Росса.
— Уведи ее наверх, — сказал Росс. — Скажи, что мама поднимется через несколько минут. И оставайся с ней. Джереми спит?
— Думаю, да, сэр.
— Скажи ей, что мама придет и почитает сказку через несколько минут.
Дверь закрылась.
Демельза снова вытерла глаза и глотнула бренди Росса. Тот поднял ее испорченные туфли и бросил в детскую корзину, снова взял ее плащ и сложил его. И это не было машинальное наведение порядка.
— Расскажи мне, что чувствуешь, — попросил он.
— Ты правда хочешь, чтобы я ушла?
— Расскажи, что ты чувствуешь.
— Ох, Росс, как я могу? Как посмею?
— Да уж. Но всё же попробуй.
— Что сказать? Я этого не хотела. Это нахлынуло внезапно. Я никогда не думала, да ты и сам это знаешь, никогда не думала... Мне так грустно. Из-за... из-за всего.