Шрифт:
Пролог
Бывают моря синие, бывают зелёные, а бывают сине-коричневые. В волнах такого моря песок так сильно разгоняется волнами со дна, что начинает мешаться с водой бесконечной россыпью, окрашивая всё в коричневый цвет. Именно таким было Жёлтое море, начинающееся с пролива Бивень Слона и проходящее до острова Кальмар.
– Хоть бы мне показалось… – думал Густав, капитан «леди Твинс», поглядывая в окно своей каюты. Вдалеке, на самом краю горизонта, виднелся корабль с чёрным парусом и изображением «волчьего крюка» посередине, что говорило о том, что это судно принадлежит Тайфанскому Союзу. Одно судно не представляло для него серьёзной угрозы, но ему показалось,
Густав давно был вне политики, и разборки сильнейших держав его совершенно не интересовали. Но он был глубоко религиозным человеком, и драконье послание, которое сейчас было запечатано у него в бутылке, он считал божественным даром – вещью, которую необходимо было во что бы то ни стало вручить её обладателю. Эрику Глиссону, сенатору Республики Кресси, очень влиятельному человеку в мировой политике, за свою жизнь решившему мирным путём не один тяжелый конфликт.
Капитан вышел из каюты и обратился к старшему помощнику, стоявшему сейчас на капитанском мостике:
– Сколько их там? Сколько тайфанцев?
– Скорее, два корабля, чем один. А, может, и три. Они связкой идут и похоже, что на мази.
«На мази» называли живой двигатель из стаи морских рыб, на которых накладывали заклинание, заставляющее их тянуть за собой корабли в нужном направлении. Так можно было сцеплять друг с другом суда вслед за ведущим и достигать скорости под 30 узлов для всей колонны. Побочным эффектом этого способа управления живностью был тот факт, что рыбы после истечения сроков заклинания начинали звереть и набрасывались буквально на всё, что их окружало, поэтому головной корабль обычно был намного крупнее и мощнее, чем остальные. Находились и виртуозы, которые подгадывали, когда рыбий двигатель начнёт сходить с ума и натравливали его на вражеский корабль.
Густав поднялся на капитанский мостик и взглянул оттуда ещё раз в подзорную трубу – да, вероятнее всего идут на мази, и теперь уж не так и важно, сколько их там, два или три. Теперь единственное, на что надеяться, так это на то, чтоб уйти от них.
– Переходим на боевую скорость. Может, их рыбы выдохнуться быстрее наших гребцов. – скомандовал капитан, и после дубляжа её старпомом барабанный регулировочный бой ускорился раза в два… Когда вся команда начинает грести, что есть сил, то складывается впечатление, что корабль таким темпом скоро развалится. У него начинает всё стучать и греметь со всех сторон, порой где-то что-то падает с треском, отовсюду раздаются разные возгласы, и при всём при этом сохраняется какой-то дьявольский ритм единого порыва, двигающего корабль вперёд. Страшнее этого было только идти на таран, что Густаву приходилось лишь однажды. Тогда он подумал, что потопили его – так громыхнуло в ушах. Но повезло ему, и с тех пор он зарёкся держаться подальше от мест погорячее. Кто ж знал, что в мирное время обычный торговый маршрут окажется столь опасным.
Хотя нет. Густав тут же одёрнул себя сам. Его ведь предупреждали, что в его команде предатель, и, возможно, не один. Что точно есть такое. Что не получится ему перехитрить тех людей, что так охотились за драконьими посланиями… Только вот кто же знал, что этими охотниками окажутся тайфанцы да на таких скоростях…
С другой стороны, не зря он отдавал дежурства за главной мачтой и рулевым управлением своим самым доверенным людям. И, очевидно, что только благодаря этому сейчас, при виде этой вереницы кораблей с чёрными парусами, внезапно ничего не сломалось.
Вместе с тем колонна всё приближалась. Уже совсем не так быстро, как раньше, но приближалась. И уже спустя пару десятков минут стали отчётливо видны тяжёлые канаты, уходящие с носа головного корабля в море. Зрелище адское – видеть, что нечто
Густав мигом подумал над тем, что, если чары мага на подводный двигатель в ближайшие несколько минут не иссякнут, то он бросится прямиком в каюту, чтобы избавиться от драконьей бутылки – уж как минимум выкинуть в море. А ещё лучше – вскрыть перед этим горлышко. Так уж тайна никому не достанется. Оно и всем легче будет – можно будет честно об этом сказать, когда возьмут в плен. Хотя, конечно, условия содержания это ничем не улучшит.
– Таранный ход! – скомандовал Густав. Это команда крайней скорости, какую только может развить его команда, но в таком ритме, они не протянут и пяти минут. Особенно после того, что уже выпало на их долю.
Барабанный бой стал бить не только чаще, но и сильнее. Теперь казалось, что судно взлетит на воздух. Оно стало скакать по волнам из стороны в сторону, и в какой-то момент показалось, что они даже отрываются от погони… Но стоило только стать этому очевидным, как преследователи сами прибавили ходу – видимо, теперь и они перешли на ускоренный марш… И в этот момент стала показываться вся колонна, как оказалось, состоящая из пяти кораблей.
При всём грохоте, который стоял везде вперемежку с криками командиров и команды, Густав отчётливо услышал какой-то странный треск со стороны кормы, словно разбилось какое-то стекло… Там был целый ряд витражный окон, выходящих из его каюты. И в какой-то момент он даже забеспокоился, что ему дорого обойдётся этот ремонт – а всё, потому что у него на мгновение до этого было ощущение, что спасение всё же есть.
– Да какой там к чертям ремонт… Нет тут шансов у нас никаких. – махнул на всё Густав, уже подумывая над тем, как будет сдаваться и что будет потом рассказывать в своё оправдание. Что не сразу понял, кто это. Что боялся, что его привлекут потом свои же за добровольную сдачу судна. Что за такое у них дома полагается смертная казнь. И всё в этом роде… Прекрасно понимая, что издевательств со стороны тайфанцев ему всё равно не миновать.
– Суши вёсла. Выбросить белый флаг… – скомандовал капитан и спустился с капитанского мостика к своей каюте. Стоило открыть дверь, как он тут же увидел ковыряющегося в его главном сундуке моряка, бывавшего вместе с ним в немалой доле передряг. Зефран… Ведь столько раз выручал его, а оказалось, что так легко может предать. И ведь не подумаешь на него ни разу… Можно было больше половины команды сменить, но его бы он оставил. Оставил бы потому что с ним пережили кучу дерьма, и остались живы. И на таран-то он тоже тогда ходил… А теперь вон взломал кормовое окно, да полез копаться по чужим вещам… Тоже ведь не с проста. Знал, что самое ценное сейчас просто выкинул, чтоб не досталось никому.
– Какой же ты крысой оказался… – негромко сказал Густав. Он уже было думал броситься на него, покромсать на куски, а потом сбросить его труп за борт вместе с драконьей бутылкой, да вот только хорошо были в памяти умение Зефрана швырять других с одной стороны палубы на другую. Была у них такая игра у матросов – вставал один в центр, а остальные старались его сцепить и на руки поднять. С Зефраном это выходило очень не скоро – только что и раскидывал он всех по краям одним умелым движением, изворачиваясь корпусом из стороны в сторону как при штормовой качке… На палубе он был как у себя дома, цепляясь за неё, словно паук за стенки, а если надо было двигаться быстро, то он и носился как угорелый. Такие люди всегда бывают предметом гордости капитана, пока не дойдёт до чего-то вот такого.