Четыре любовницы и ни одного классического СЛР
Шрифт:
— Но я не смогу больше родить тебе детей… Мы ведь когда-то планировали…
— Ли, поверь, получить второго ребёнка, но при этом остаться без любимой — оно того не стоит. Я безгранично благодарен тебе за рождение Насти. То, что она останется нашим единственным ребёнком, значит так «дано». И я никогда не упрекну тебя в том, что какие-то наши планы не сбылись и уже не сбудутся. Это жизнь. И порой она вносит свои коррективы.
Ликка тяжело вздохнула, уткнувшись лбом в грудь мужа.
— Было что-то ещё помимо записки? Она звонила тебе? — сообразил Андрей.
—
На лице у Андрея заиграли желваки.
— Мила перешла все допустимые границы! Никто. Слышишь, Ли? Никто не смеет обижать тебя и Настю. Вы — моя семья. Самое дорогое, что у меня есть! Я уничтожу любого, что посмеет причинить вам боль. — отчеканил он.
— Но серьёзный разговор, о котором ты написал…
— Мне очень нужна твоя помощь. По работе.
И тут Ликка вспомнила про пакет, который продолжала держать в руке. Она растерянно переводила взгляд то на него, то на загадочно улыбающегося мужа.
Внезапно её осенило:
— Нет, Андрей, нет! Ну, какая из меня модель? Ты шутишь?
Андрей едва уловимо провёл пальцами по её щеке:
— Твоя неуверенность в себе ранит меня сильнее, чем сегодняшние подозрения в измене.
Ликка моментально вспыхнула до корней волос.
— Прости меня… Я… — прошептала едва слышно.
Андрей зарылся правой рукой в мягкие кудряшки и нежно поцеловал жену.
Пакет вывалился из руки Ликки. Отвечая на ласку мужа, она не заметила, как их обоих захлестнули чувства. Они с упоением целовались так, как не целовались во времена юности, когда только начали встречаться. Ликка снова ощутила себя той молоденькой девчонкой, какой была раньше. Похоже, что сегодняшний день и вечер что-то изменили в ней. Как будто внутри рухнул какой-то барьер.
— Никому не отдам! Он мой, только мой! Как я могла сомневаться в нас? — забилась где-то в глубине сознания мысль, прорываясь наружу.
Из глаз Ликки брызнули слёзы.
Андрей аккуратно подобрал губами слезинку, покатившуюся по щеке жены:
— Ли, не плачь. Ты сегодня просто потрясающе выглядишь! Я буду выглядеть полным тираном, если потребую, чтобы каждый вечер, ты встречала меня так?
— С двумя сковородками?
Андрей громко расхохотался:
— Хоть с тремя. Но при полном параде! У тебя такие красивые глаза, а ты их прячешь за стёклами очков.
— А почему именно вечером? — Ликка задумчиво прикусила щёку изнутри.
— Это для того, Кудрявая Шапочка, чтобы тебя на работе не украли!
Ликка прикрыла глаза ладонью и засмеялась.
— А-а-а-андрей! Ты всё шутишь.
— Что?! Придёт каком-нибудь финн и утащит тебя, спрячет на отдалённом хуторе на исторической родине. Ищи тебя потом по всей Суоми.
— Ревнуешь?
— Боюсь потерять…
Ликка снова уткнулась рубашку мужа, чтобы не разрыдаться.
— Ли, я очень тебя прошу, если тебя что-то беспокоит или ты хочешь что-то узнать, не молчи. Не держи в себе. Мы с тобой взрослые люди и не должны додумывать за других молча. Иначе такого в голове нагородить можно — годы понадобятся, чтобы разобраться. Ты ведь
— Нет, я не поверила…
— Но усомнилась. Ведь так? — Андрей продолжал нежно гладить жену по спине, успокаивая.
— Прости меня, пожалуйста, я исправлюсь. — тяжело вздохнула Ликка.
— Точно? — Андрей лукаво прищурился.
— Угу.
— Тогда марш переодеваться! Сегодня я буду тираном и деспотом! — Андрей смешно нахмурил брови и указал пальцем в сторону двери.
— Так точно! Рядовой Слоник готов к выполнению приказа!
— Ли-и-и… Ты опять?
Но Ликка быстренько подхватила пакет и умчалась в сторону спальни, стараясь не задеть мебель и случайно не вынести двери вместе с косяками.
Разложив на кровати содержимое пакета, она удивлённо уставилась на ярко-жёлтые широкие брюки, длинную, до пят, фиолетово-синего цвета тунику с запахом на груди, отрезной кокеткой и косым разрезом, начинающимся от бедра. Тут же прилагался двусторонний широкий пояс из такой же ткани, что и обе детали костюма.
— Даже не раздумывай! Надевай! — сзади бесшумно подкрался муж.
Ликка переоделась и поправила рукава длиной чуть ниже локтя. Покрутив в руках пояс, решила повязать тёмной стороной.
— Нет-нет-нет, Ли! Переверни после одного оборота жёлтой! Давай, я помогу. — Андрей забрал у неё из рук пояс и ловко обвязал чуть пониже груди, как раз там, где заканчивался запах.
Пока Ликка поправляла одежду, он быстро перебрал коробки в шкафу, достав лакированные туфли-лодочки на изящной танкетке, которые обычно надевались по особым случаям.
Андрей молча протянул туфли, говоря взглядом:
— Да-да, и их тоже.
Ликка вопросительно приподняла левую бровь:
— Уверен?
Карие глаза мужа заискрились от предвкушения, отметая все последующие вопросы. Присев на кровать, Ликка натянула правую «лодочку», левую помог надеть Андрей, опустившийся на колени.
Выпрямившись, он подал руку, помогая жене встать. Пока она несколько раз притопнула на месте, проверяя, что туфли сели как надо, Андрей просочился ей за спину и закрыл глаза ладонями.
Правого уха коснулось тёплое дыхание:
— А теперь аккуратно, не торопясь, пойдём в коридор к большому зеркалу.
Ликка кивнула. Осторожно, шаг за шагом они преодолели несколько метров до огромного шкафа-купе с зеркальными дверцами.
Едва Андрей убрал руки, Ликка с изумлением пригляделась к отражению симпатичной незнакомой женщины, в которой с трудом узнала себя. Верх туники за счёт запаха выгодно обрисовывал пышную грудь, но без малейшего намёка на вульгарность. Благодаря отрезной кокетке и жёлтому поясу обозначился плавный переход к бёдрам, делая фигуру похожей по силуэту на гитару. В разрез туники кокетливо выглядывала нога. Широкие брюки прекрасно замаскировали массивные бёдра и икры и сделали визуально размер ноги миниатюрным, «золушкиным».