Четыре орудия убийства
Шрифт:
Не вызывало сомнений, что накануне вечером мадам Клонек собиралась с кем-то ужинать. Еда и налитки стояли на сервировочном столике, словно ожидая, когда же ими начнут лакомиться. Но к еде даже не притронулись: на круглом обеденном столе были только пепельница с многочисленными окурками да плоскогубцы.
Клубок сплошных загадок, подумал Куртис. Но адвокат был упрям и полон решимости распутать этот клубок.
— Вы сказали, что отвезли невесту в отель. Сколько времени у вас ушло на то, чтобы добраться до кафе?
— Минут двадцать, — подумав, ответил Дуглас. Он еще
— Как вы полагаете, найдется свидетель, кто мог бы сказать, в котором часу вы оттуда ушли?
— Думаю, что да. Как я вам уже говорил, это кафе работает круглосуточно и его основные клиенты — водители такси. В нем висят большие настенные часы, и таксисты то и дело на них поглядывали. Более того, из кафе я вышел не один. Точно не могу сказать когда, но это было после трех. Так что если Гортензия…
— Что «если Гортензия», месье? — раздался в дверях злобный женский голос.
Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Гортензия. За ее спиной маячил полицейский. Лицо служанки пылало от гнева.
— Месье забыл, что женщина может разбить окно и позвать на помощь, — зло прищурившись, ехидно заметила она. — Ну а теперь, папочка, давай проверим, кто из нас лжет.
Полицейский, крупный мужчина с седыми усами и лицом меланхолика, втянув голову в плечи, нерешительно вышел вперед и приложил руку к козырьку фуражки. Он был явно смущен, и это показалось Куртису довольно странным. Взглянув на лежащий на кровати труп, полицейский поддел мыском ботинка край ковра и, опустив глаза, принялся раскачиваться на каблуках.
— Доброе утро, месье Эркюль, — сухо поздоровался с ним Ральф.
— Доброе утро, месье Дуглаз, — хриплым голосом произнес полицейский и, сжав руку в кулак, большим пальцем указал на Гортензию. — Эта пожилая женщина обвиняет вас в убийстве мадам Клонек.
— Она с ума сошла.
— Видимо, да, — согласился Эркюль и подошел к кровати. — Она утверждает, что вы перерезали горло мадам бритвой. Но на горле мадам Клонек нет порезов! Однако она мертва. Может быть, с ней случился инфаркт?
— Нет, ее убили, — возразил хозяин виллы. Полицейский мгновенно изменился в лице.
— Ей в ванной вскрыли вены, и она истекла кровью, — продолжил Ральф Дуглас. — Но это сделал не я.
— Вот дьявольщина, — чуть слышно произнес полицейский. Затем прочистил горло и заговорил громче: — А вот Гортензия утверждает, что мадам Клонек зарезали бритвой. Хотелось бы знать почему.
Взгляд подслеповатых глаз служанки упал на лежавшую на столе бритву. Прищурившись, женщина направилась к обеденному столу.
— Хотя бы потому, что она здесь, — удивительно спокойно ответила Гортензия, указывая на бритву. — А еще потому, что месье вчера вечером ее точил. Когда я застала его за этим занятием, он сказал, чтобы я вышла, и пообещал мне за это сто франков.
Глава 4
РОЗОВОЕ ПЯТНО
Ральф Дуглас изменился в лице. Губы его большого рта искривились в гримасе ужаса. С Куртисом произошло то же самое.
— В таком случае это вы… — начал полицейский, но, спохватившись, прервал свои слишком смелые предположения. —
— Нет, — решив, что пора вмешаться в разговор, ответил за Ральфа Куртис. — Позвольте представиться. Я — адвокат из Англии и близкий друг месье Дугласа. Вот моя визитная карточка.
Эркюль с безразличным видом посмотрел на визитку англичанина.
— Эта дама, похоже, глубоко заблуждается, — продолжал Куртис. — Она утверждает, что эту ночь месье Дуглас провел здесь, на вилле «Марбр». Но мы знаем, что это не так. Мы можем предоставить соответствующие доказательства.
— Нет, вы только подумайте! — воскликнула Гортензия. — Это уже слишком!
Лицо полицейского просветлело.
— Успокойтесь, мамаша, — сказал ей Эркюль и обернулся к Куртису: — Вы говорите, глубоко заблуждается?
Куртис степенно кивнул, стараясь выглядеть как можно спокойнее, чтобы показать этому стражу порядка, что его не сокрушить нелепыми подозрениями.
— Мы не понимаем, о чем она говорит. Может быть, вам следовало бы ее расспросить?
— Хорошо. — Эркюль был сама любезность. — Я сделаю это.
Он сунул руку во внутренний карман кителя, достал оттуда блокнот. Карандаш был извлечен им из-под подкладки форменной фуражки.
— Ваше имя и адрес? — разглядывая кончик карандаша, спросил полицейский.
— Гортензия Фреи, улица Дезаль, 7.
— Род занятий?
— Прислуга.
— Мадам Клонек?
— Сейчас нет. Два года назад я ушла от нее. Еще до того, как с ней познакомился месье. Не подумайте, что я провинилась и поэтому была уволена. У меня хорошие рекомендации. Могу их вам предоставить. Всему виной — мои глаза. Я плохо вижу и…
— Минутку! — прервал ее Ральф. — Эркюль, она права. Когда мадам Клонек была не в настроении, а я что-то не мог найти, она всегда говорила мне: «Ты, как Гортензия, ничего не видишь». Она говорила, что ее прислуга постоянно теряла свои очки, и это очень злило Роз.
— Спасибо, месье, — кивая, поблагодарила его Гортензия. — Значит, вы обо мне слышали? Я о вас тоже. И совсем недавно.
Женщина достала из кармана передника засаленное письмо и аккуратно развернула его.
— Папаша, будьте добры, прочтите это, — обратилась она к полицейскому. — Оно на английском. Вы знаете английский язык? Нет? Тогда я переведу.
Гортензия начала читать, тщательно выговаривая слова:
— «Дорогая мадемуазель Фреи! Я узнал о вас от мадам Клонек, у которой вы служили горничной. По ее словам, вы были хорошей прислугой. Поэтому я хотел бы обратиться к вам с одной деликатной просьбой.
Когда-то я был близким другом мадам. Однако мы расстались. До разрыва наших отношений она жила на вилле „Марбр“, которая расположена возле Буасси в лесу Марли…»
Женщина подняла глаза и посмотрела на полицейского.
— «Я узнал о вас от мадам Клонек…» — повторила она и продолжила читать письмо: — «Теперь у меня появилась надежда, что наши отношения с мадам Клонек восстановятся. На субботу, 15 мая, она назначила мне встречу. Наша встреча состоится на вилле „Марбр“. На этот вечер ей, естественно, понадобится помощь горничной.