Четыре танкиста. От Днепра до Атлантики
Шрифт:
Не досмотрев пленительные картинки, Геша уснул.
«…С Валей я подружился и частенько бывал в гостях. А поскольку на Дону уже шли тяжелые бои, а это уже совсем близко от Сталинграда, Валины родители мне задали резонный вопрос: «Коленька, как ты думаешь, нам эвакуироваться или нет? Вот, предлагают…»
А я дурак… надо же себя героем перед девушкой показать!
– Да вы что! Да мы
И вроде убедил их не эвакуироваться. А немцы нанесли удар по Сталинграду на завтрашний день, 23, в воскресенье!
А 24 или 25 наметилось небольшое затишье. Мы как раз захватили Рынок. Я расставлял танки в обороне, и мне вдруг ударило в голову…
Вот до сих пор не могу понять, что за чувство такое? Абсолютно спонтанно, внезапно, словно кто меня толкнул, какой-то щелчок – сесть на танк и рвануть в город. Крикнул механику-водителю Семенову:
– Заводи!
– Куда?
– Вперед! Пошел! В сторону Тракторного!
Он сперва подумал, что мы в штаб батальона, который стоял на заводе. Но когда мы подъехали к Тракторному, я погнал его дальше, по Ленинскому проспекту, прямо в центр города. Я толкал его в спину: «Вперед, вперед!» Он гонит, не поймет куда. А у меня в глазах стоит их маленький деревянный домик с палисадником. И вишенки, яблоньки там…
Кричу механику: «Скорость, скорость, скорость!» Все кругом продолжает гореть. Даже телеграфные столбы горят, трамваи горят. Дорога разбита, завалена трупами, обломками… и он виртуозно жмет по ней. Это был классный водитель. Приближаемся к домику, и я уже заранее вижу, что домика-то нет! Когда я уже вплотную совсем подъехал… там яма огромная, все сгорело вокруг, и старушка из соседнего дома рядом стоит…
Я эту бабку знал, и она меня знала. Говорит мне:
– Коленька, родненький, всех до одного! Как раз приехал хозяин обедать. Бомба прямо в дом попала… А я нечаянно полезла в погреб, достать крынку, да там и осталась…»
Глава 2
Черные дьяволы
Харьковская область, с. Одноробовка.
8 августа 1943 года
Поспать удалось аж шесть часов, что для передовой – настоящая роскошь.
Позавтракав кашей с тушенкой, Репнин тяжеловато запрыгнул на броню новенького танка «Т-43», выделявшегося большой антенной. Еще вчера его отличал инфракрасный прожектор-осветитель, торчавший на командирской башенке (дабы подсвечивать местность на двести метров для приборов ночного видения), но хозяйственный мехвод снял хрупкое устройство, чтобы его не расколотили осколки.
Не намечено ночной операции? Не намечено. Стало быть, незачем рисковать ценной вещью. «А то на вас не напасешься…»
Надпись на командирском танке сделали ту же, что украшала его предшественника: «Бей фашистов!», а вот номер на башне стоял другой – «102». Такой же, как у «четырех танкистов и собаки».
Правда, никому подобная аналогия и в голову прийти не могла – Януш Пшимановский напишет об экипаже танка «Рыжий» аж двадцать лет спустя. Один лишь Репнин помнил черно-белый сериал о приключениях храбрых танкистов и почти что разумного Шарика. Правда, смотрел он его по записи, через комп.
Репнин усмехнулся. Комп… Далеко еще до компа. Хотя…
В известной ему реальности именно советские ЭВМ были впереди планеты всей. Если бы кибернетику не прозвали «продажной девкой империализма», Биллу Гейтсу ничего бы не светило.
И не засветит. Геннадий хмыкнул – уж он постарается…
Если выживет. Ну, тут уж… На войне как на войне.
…Немцы показались в начале десятого. Длиннущая колонна вилась по дороге, и казалось, конца ей не будет.
– Идут зольдатики…
Оптика в командирской башне стояла хорошая, Репнину были видны и танки, «четверки» в основном, хотя и «Пантер» хватало. И пехота присутствовала в кузовах «Опелей», и артиллерия тащилась за тягачами. Серьезные пушечки – 88 миллиметров. «Ахт-ахт».
– Ваня, что там?
– Танки Полянского вышли на боевой рубеж! – бодро доложил заряжающий-радист.
Когда Репнин командовал «тридцатьчетверкой», Иван Борзых служил радистом-пулеметчиком. На «Т-43» Ване пришлось переучиваться на заряжающего. Но ничего, справляется вроде.
Борзых был идеальным танкистом – невысокий, худенький, он выскальзывал из люка мгновенно, как рыбка из лунки. Немного бестолковый (по младости лет), легкомысленный, разбросанный, Иван очень серьезно относился к своим комсомольским обязанностям. Для него это было святое.
«Буржуй, под стол! Идет комсомол!»
Малость боязливый, Ваня мог и рогом упереться, а уж когда немцы выведут его из себя, то все – страх побоку! Мог и на «Тигр» накинуться, броню голыми руками рвать и пушку в крендель сворачивать…
– Эт-хорошо… – протянул Геша. – Кто там еще, товарищ старший сержант?
– Капитан Лехман готов к атаке! – бодро доложил Борзых.
– Еще лучше. Передай Заскалько: приказываю развернуть танки в линию, выйти из рощи, приблизиться на прямой выстрел и ударить по противнику всеми огневыми средствами.
– Есть! – ответил Борзых.
Танки Лени Лехмана выдвинулись слева от дороги и открыли огонь. Немецкая колонна в один момент смешала свои порядки, но вот уже и артиллеристы кое-где изготовились, и танки выдвинулись.
– Майору Полянскому ввести свои танки в бой!
Могучие «ИСы» атаковали немцев с правого фланга, и те были вынуждены перебросить часть огневых средств на это направление.
Мало-помалу пыль, поднятая бронемашинами и взрывами, поднялась рыжим облаком.
А тут и рота Володьки Каландадзе, наступавшая с батальоном Полянского, появилась в тылу противника – танкисты 1-й гвардейской зажали фрицев с трех сторон.