Четыре вечера с Владимиром Высоцким
Шрифт:
Что же касается событий его жизни, сложных, запутанных, трудных, трагических ситуаций, которых встречалось немало в его судьбе, то об этом должны были рассказать близкие люди: родители, вдова, друзья, партнеры по театру, режиссеры, у которых он снимался в кино, поэты, с которыми он общался.
То есть личный момент, личная оценка, личные воспоминания, личные мнения должны были в результате создать перед телезрителем могучую, яркую фигуру одного из интереснейших' деятелей культуры нашего века. Надо сказать, что меня поразило следующее: каждый, к кому мы обращались с просьбой принять участие в нашей затее, отвечал одно и то же: «Спасибо, что вы меня пригласили…» В этом было неподдельное чувство любви к Владимиру Семеновичу, преклонения перед ним…
Однако все, что я рассказывал до этого, касалось телепередачи. А сейчас перед Вами, дорогой читатель, лежит книга. А это уже совсем другое, нежели телевидение с его мощным визуальным рядом. Мысль сделать книгу пришла не сразу. Когда посыпались предложения — издать по мотивам четырех телепередач книжную версию — я, как говорится, крепко почесал свою лысеющую голову. Конечно, за рамками телевизионных серий осталось очень много любопытного и важного, представляющего несомненный интерес для любителей поэзии Высоцкого. В рассказах его родных и друзей содержалось немало примечательных фактов, случаев, историй, где раскрываются его характер, душа, привычки, узнаются ценные биографические сведения. И, конечно, грешно не поведать все это широкому читательскому кругу. Тем более, что сейчас уже нет некоторых, очень важных, свидетелей его жизни и творчества. За зги годы ушли из нашего мира Нина Максимовна — мама, Семен Владимирович — отец, Евгения Степановна — «мачеха» (не хочется ее так называть, ибо она обожала Володю). Не стало поэтов Булата Окуджавы и Роберта Рождественского, а также кинорежиссера Михаила Швейцера. А недавно мы потеряли Леонида Филатова и Всеволода Абдулова. Они уже больше ничего не расскажут о герое этой книги…
Однако, затевая издание, я понимал, что страницы типографского текста не смогут заменить живой страстной интонации Высоцкого, слышимой и зримой с телеэкрана. Понимал, что уйдет восприятие его мощной актерской игры в кинофильмах. Короче, уйдет то звуковое и визуальное, что особенно сильно воздействует на зрителя. И в этом смысле чувственное, эмоциональное влияние будет, конечно, более слабым. Но в данном случае речь идет не о зрителе, а о читателе, а это совсем разные восприятия. Зато в познавательном смысле книга будет более емкой, более насыщенной, нежели телепрограммы. В книге удастся сообщить куда больше информации. Я уже не говорю о том, что книгу можно в любое время снять с полки и почитать, тогда как показ передачи или ее повтор от желания публики совершенно не зависят. (Кстати, повтора этих программ за истекшие годы не было ни разу!)
Конечно, создавая книгу, было невозможно удержаться от искушения, чтобы не предоставить многие страницы стихотворениям Владимира Семеновича. Ведь его стихи — всегда исповедь. А цель нашей книга — раскрыть, в первую очередь, внутренний мир этого непревзойденного человека.
За прешедшее время стало известно немало нового о жизненных перипетиях Высоцкого: о его первой жене и его сыновьях — Аркадии и Никите, которые за эти годы стали взрослыми, о пристрастии к наркотикам, о его неизвестных любовных связях… Но я решил ничего не дополнять. Эта книга содержит в себе дух того времени и, главное, почитание нашего великого поэта, искреннюю любовь к нему, восхищение им всех создателей и участников. Я добавил сюда только два новых эпизода, которые родились позже в моих авторских телевизионных программах цикла «Парижские тайны Эльдара Рязанова». Одна из них была посвящена Марине Влади, другая — Михаилу Шемякину. И фрагменты из них, касающиеся воспоминаний о Высоцком, я тоже включил в эту книгу, дав их в конце как своеобразный post scriptum. И естественно, я не могу не поблагодарить тех, чьи памятные и добрые рассказы составили содержание, суть этой книги.
Итак, о Высоцком рассказывают: мать Нина Максимовна, отец Семен Владимирович, жена отца Евгения Степановна, вдова поэта актриса Марина Влади, актеры Всеволод Абдулов, Валерий Золотухин, Алла Демидова, Вениамин Смехов, Зинаида Славина, Леонид Филатов, драматург Эдуард Володарский, геолог и предприниматель Вадим Туманов, поэты Белла Ахмадулина, Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко, Булат Окуджава, художник Михаил Шемякин, кинорежиссеры Станислав Говорухин, Геннадий Полока, Михаил Швейцер, Александр Митта, Эльдар Рязанов. И, главное, сам ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ.
Вечер первый. Страницы биографии
Напротив ворот Ваганьковского кладбища, если перейти через трамвайные пути, группировались кучки людей, каждая человек эдак по восемьдесят — сто.
В центре каждой такой группы стоял человек с кассетным магнитофоном, откуда несся хриплый, надрывный голос:
…Но мне хочется верить, что это не так, Что сжигать корабли скоро выйдет из моды. Я, конечно, вернусь — весь-В друзьях и в делах, — Я, конечно, спою, Я, конечно, спою — не пройдет и полгода…Лица у слушающих серьезные, глаза грустные. Вот подошли новые люди и тоже застыли, слушая. А рядом другая группа таких же печальных, сосредоточенных мужчин и женщин внимала другой песне, которую кричал тот же хриплый, надрывный голос:
Я весь в свету, доступен всем глазам, Я приступил к привычной процедуре — Я к микрофону встал, как к образам… Нет-нет! Сегодня точно — к амбразуре. И микрофону я не по нутру— Да, голос мой любому опостылет! Уверен, если где-то я совру — Он ложь мою безжалостно усилит. Бьют лучи от рампы мне под ребра, Светят фонари в лицо недобро, И слепят с боков прожектора, И — жара!.. Жара… Жара!..Зима. Январь. Стоял лютый холод. Пар вырывался из молчаливых ртов. Люди слушали жадно, скорбно, истово. Казалось, никто не чувствовал мороза.
И здесь тот же голос остервенело рвался из магнитофонов на волю:
Свежий ветер избранных пьянил, С ног сбивал, из мертвых воскрешал. Потому что если не любил — Значит, и не жил, и не дышал! Но многих, захлебнувшихся любовью, Не докричишься, сколько ни зови. Им счет ведут молва и пустословье, Но этот счет замешан на крови. А мы поставим свечи в изголовье Погибших от невиданной любви… Я поля влюбленным постелю — Пусть поют во сне и наяву! Я дышу — и, значит, я люблю! Я люблю — и, значит, я живу!Огромная, многотысячная очередь растянулась вдоль забора Ваганьковского кладбища. Тут и там мелькали темные милицейские полушубки. Милиции скопилось немало. В этот день — 25 января 1987 года — Высоцкому исполнилось бы сорок девять лет. Для нашей группы это был последний съемочный день; все интервью, фотографии, памятные места, встречи, беседы, воспоминания уже отсняты и хранятся на больших рулонах видеоленты в ожидании монтажа. Эта съемка, с которой начнется наша передача, — последняя.