Четыре желания
Шрифт:
Когда в ушах у Отрыжки наконец перестало звенеть, он увидел холодный взгляд ВЕНИКа, направленный на него.
— Тот, кто оскорбляет Величайшего, активизирует тем самым отрицательную обратную связь. Нерационально с вашей стороны.
— Афф, — тявкнул Отрыжка. — То есть врубился.
— Совершенно не обязательно переводить для меня ваши слова на английский, — прокомментировал ВЕНИК — Я бегло говорю на четырнадцати собачьих диалектах, включая весьма отрицательное наречие питбулей.
Отрыжка зарычал:
— Тогда начинаем действовать. Квартира старикашки сразу
— Хай, Отрыжка-сан.
Они пересекли двор. По пути Отрыжка опрокидывал мусорные баки, скамейки и даже небольшие машины — ему нравилось забавляться полтергейстом. ВЕНИК парил у него за плечом, неодобрительно покачивая головой, и вид у него при этом был настолько недовольный, насколько на это способна голограмма.
Глава V Как навести красоту
В числе прочего Нора, очевидно, пропила и машину, поэтому в Дублин пришлось отправиться поездом. Поскольку Лоури был пенсионером, он мог путешествовать по своему проездному только вторым классом, так что ему пришлось беседовать с невидимой спутницей на глазах всего вагона.
— Итак, куда и зачем мы едем, Маккол?
Лоури очнулся от дремы:
— А?
— Поцеловать Цецилию. Первое из Четырех Желаний. Что оно означает?
Старик чуть не испепелил ее колючим взглядом.
— Именно то оно и означает. Существует женщина, которую зовут Цецилия. И я должен поцеловать ее.
— Ясно. Но почему?
— Не задавай вопросов. Просто делай то, зачем тебя сюда послали.
Мэг нахмурила лоб и взлетела над сиденьем на шесть футов.
— Ты же знаешь, что я просто хочу помочь тебе. А немного вежливости тебе совсем не помешает.
— Вежливость? — фыркнул Лоури. — И кто это взялся учить меня хорошим манерам? Та, что вломилась в мой дом и сделала меня калекой? Та, что сыграла такую жестокую и злую шутку со своим отчимом?
Мэг почувствовала, как злоба начинает душить ее от одного только упоминания Франко.
— Кто тебе об этом рассказал?
— Он сам.
— Так ты знаком с Франко?
Лоури заерзал на сиденье.
— Он приходил ко мне извиняться, после того... случая.
Мэг почувствовала, как гнев сотрясает каждый ее атом. Даже после смерти одна мысль об этом человеке приводила Мэг в бешенство.
— Бедняга, — добил Лоури. — По сравнению с ним я легко отделался!
Мэг не могла поверить собственным ушам.
— Тебе его было жалко?
— Еще бы мне его не было жалко после того, что ты с ним сделала!
— Он заслужил это, — прошипела Мэг. — Он заслужил гораздо худшего!
— Не знаю уж, — хмыкнул Лоури, — заслужил ли такое хоть один человек на свете. Это было...
— Справедливо, — отрезала Мэг. — Это было справедливо. Этот урод продал драгоценности моей мамы. Он продал ее браслет с брелоками, к которому мы подвешивали по новой подвеске каждый год. И он смотрел наш телевизор и сидел
Лоури вгляделся в лицо девочки.
— И, поди, ты еще от него пару раз схлопотала по шее, верно?
На какой-то миг повисло молчание, а затем Мэг опустилась обратно на потрескавшееся сиденье.
— Давай не будем переводить стрелки, Маккол, — сказала она внезапно. — Лучше расскажи мне, кто такая эта Цецилия? И почему ты так уверен, что она не свернет тебе нос на сторону, как только ты попытаешься чмокнуть ее?
Лоури прислонился к окну и извлек из нагрудного кармана толстую, похожую на сардельку сигару.
— Цецилия Броган, — вздохнул он, вертя колесико на старинной бензиновой зажигалке.
Вспыхнувшее пламя воняло ничуть не лучше сигары. Мэг, словно завороженная, смотрела, как дым проходит через ее живот насквозь.
— Цецилия Броган — это та девушка, на которой я был должен жениться. На ней, а не на этой старой пьянчужке Норе. Цецилия была настоящая женщина. Теперь таких уже не делают...
— Почему не делают? Материал кончился?
— Нет.
— Завод закрыли?
— Может, ты все же заткнешься? — проворчал Лоури, перебивая Мэг. — Это просто такое выражение. Оно означает, что Цецилия уникальна. Другой такой нет и не будет.
— Ах, вот как.
— Однажды, когда я назначил ей рандеву...
— Кого, кого?
Лоури почувствовал, что у него начинает болеть голова.
— Это такое выражение! У нас было свидание. Я назначил ей свидание.
— Понятно.
— Прежде всего мы пошли в кинотеатр на О'Коннелл-стрит.
— Что там показывали?
Лоури бросил на привидение сердитый взгляд.
— Я не помню, — начал он, но тут морщины у него на лбу разгладились и он воскликнул. — Вспомнил! Это была «Маска Зорро»!
— Ну, этот фильм даже я знаю. Его все еще иногда крутят.
— Я вспомнил, потому что, пока мы шли за чипсами, я разыгрывал перед ней фехтовальные сцены. Ясное дело, я был тогда еще очень молод.
Мэг хмыкнула:
— Ты? Ты дурачился прямо на улице? Ни за что не поверю!
— Мне и самому сейчас с трудом в это верится. Возможно, мои старые мозги уже сочиняют сказки. И тем не менее это был шикарный вечер. Такие случаются далеко не каждый день. Может быть, за всю жизнь только пять-шесть таких и наберется. Таких дивных дней. Я и сейчас вижу мою Цецилию, как живую, вижу ее рыжий завиток за ушком. В то время это был последний писк моды.
— Угу, — промычала затосковавшая Мэг. — И в том же году изобрели туалетную бумагу.
Но Лоури был слишком погружен в себя, чтобы обращать внимание на маленькую нахалку. С лица старика спала тень уныния, и воспоминания лились из него легко и свободно. Мэг видела, как они сгущаются в воздухе перед ним, превращаясь в живые картинки.
— Дивный вечер...
— Но?
— Но я все испортил. Как обычно.
— Как тебе это удалось? Всего-то и дел было, что проводить ее домой, поцеловать и...