Четыре жизни академика Берга
Шрифт:
Берг избрал третий путь — единственный, позволяющий, не порывая с морем, заняться наукой и техникой, точнее радиотехникой, которая влекла его все сильнее. Осуществить это намерение возможно было лишь одним способом — попытаться поступить в Военно-морскую академию на электротехнический факультет, где впервые было организовано отделение по новой тогда радиотехнической специальности.
Это было очень заманчиво, здесь можно было проявить все знания и способности, развитые им настойчивым долголетним самообразованием. Берг понял, что больше всего на свете сейчас хочет поступить в академию.
Хотеть —
И Берг объявляет для себя начало особой боевой операции, он готовится к штурму академии.
Разумеется, одной решимостью тут не возьмешь, здесь нужны усидчивость, терпение и даже находчивость. Скорость оказалась чуть ли не самым важным фактором в этой кампании.
Но Берг к этому времени уже приобрел достаточный опыт интенсивных ускоренных занятий. Мало кто сумел бы выдержать темп, взятый им с осени 1919 года, когда он, как сказали бы мы теперь, — без отрыва от производства, — начал занятия в Первом политехническом институте.
Соединенные подводные классы, в которых командир подлодки «Волк» обучался в 1920–1921 годах, помещались в Военно-морской академии на Васильевском острове. Прямо напротив него располагался 2-й Политехнический институт. Берг ухитрялся слушать там лекции и сдавать зачеты и экзамены по курсам, совпадающим с курсами 1-го Политехнического института, студентом которого он состоял. Лабораторные работы и теоретический курс по дизелям он сдавал в Технологическом институте, так как профессор этого института читал курс и в подводных классах.
А лабораторные работы по курсу переменного тока он делал в Горном институте, где работал профессор Политехнического института Лачинский…
Почему такие сложности? Да потому, что это экономило время — ведь база подлодок «Тосно», на которой базировался «Волк», лето и осень 1921 года стояла недалеко от Горного института. Такой же темп учебы Берг выдерживает и после назначения на «Змею». И вот к концу 1922 года у него уже сдано много экзаменов по университетской программе и все экзамены за четыре курса Политехнического института. Но формально всего этого было недостаточно для поступления в Военно-морскую академию. Положение требовало, чтобы слушатели академии имели диплом об окончании Высшего военно-морского инженерного училища.
Морская академия до революции готовила ежегодно по нескольку десятков офицеров для работы в Генеральном штабе и отнюдь не была техническим учебным заведением. Она вооружала своих воспитанников лишь общими знаниями в области тактики, стратегии, военно-морской истории, навигации. Из ее стен выходили своеобразные снобы морского дела. Это всегда было пагубно для русского флота. Теперь это стало недопустимо. Академию нужно было переводить на рельсы большей технизации, большей связи с современным флотом, насыщенным новейшей техникой.
В 1922 году в Военно-морскую академию был объявлен новый прием. Прием на факультеты инженерного профиля: электротехнический, кораблестроительный, гидрографический — такого в академии никогда не было. Советская власть создавала новую Военно-морскую
Для комплектования академии подбирали моряков, имеющих боевой опыт и достаточную техническую подготовку. И тем и другим Берг обладал, не имел он только диплома. Он был принят с обязательством в течение первого года обучения в академии получить нужный диплом.
Еще год упорной учебы, и уже в 1923 году, сдав несколько недостающих экзаменов и защитив дипломный проект, Берг заканчивает электротехнический факультет Высшего военно-морского инженерного училища и получает звание инженера-электрика флота.
Казалось, наступило время спокойной учебы, но перестройка академии не проходила гладко. Она наталкивалась на сопротивление старых преподавателей и даже маститых ученых. Многие из них читали морские дисциплины, однако на флоте не служили; проектировали корабли и подводные лодки, но сами на них никогда не плавали. Они не только не знали нужд флота, но и не верили в него. Были не только против новейшей техники, но считали, что флот вообще не нужен России. Молодые офицеры, пришедшие в академию из действующего флота, ринулись в бой за флот. На трибуне они воевали с пылом опытных бойцов. Берг был среди вожаков. На этих дискуссиях он слыл одним из самых азартных.
Может быть, потому, что он не просто служил моряком, а был влюблен в подводные лодки, он воевал не только за флот, но главное — за признание первенствующего значения подлодок в современном флоте.
— Провоевав на подлодках с 1916 года, я убедился в полной беспомощности надводных кораблей перед подводными лодками, — говорил с трибуны Берг. — А многие наши «специалисты», которые знают корабли и подводные лодки только по картинкам, с умным видом делают морскую политику. Разве может быть эта политика правильной? Мы должны с ней бороться!
Не безразличием к судьбе флота, не равнодушием — только убежденностью в своей правоте, заинтересованностью в судьбе флота, а главное — знанием.
Берг вспоминал:
— Я читал все, что можно было, по истории морской техники, «бил» примерами, фактами, статистикой. И верите ли, побеждал иногда! Особенно в открытых дискуссиях. В открытую спорить куда эффективнее — и тебе и всем видно, что твой оппонент некомпетентен и судит не объективно, знает недостаточно, а потому не прав. Между прочим, тогда не принято было говорить по бумажке, гладко, без запинки. Спорили! И в споре рождалась истина. Я что-то не помню в своей среде равнодушных, мы все болели, горели; дело, которое выбрали в жизни, считали своим личным, кровным делом.
И сразу было видно, кто умный, кто глупец, а это так важно, если хочешь выиграть бой за правое дело…
Удивительно, должно было пройти несколько десятилетий — десятилетий! — чтобы во всем мире, наконец, поняли истину, которая нам, подводникам, была ясна давным-давно. Наконец-то перестали строить линейные корабли. Начиная с пятидесятых и шестидесятых годов XX века, мощь флота и его боеспособность определяется количеством и качеством находящихся в строю подводных лодок, оснащенных атомным ракетным оружием. А сколько надо было воевать в печати, на трибуне, чтобы отстоять подводный флот! Брали мы своей любовью, энтузиазмом, и нас, молодых, слушали, хоть и не были мы тогда ни академиками, ни адмиралами.