Четыреста правил смертного
Шрифт:
– Мы не можем связаться с главнокомандующими уже три дня, но связь в норме. Нас здесь около десяти тысяч человек, мы можем позволить отправить несколько групп в наши штабы, чтобы разузнать обстановку и вернуться с докладами. – Картер Слейт, так звали американского полковника, который пристрастился к сигарам на этой войне, хотя раньше не курил даже обычные сигареты и не понимал тех, кто это делает. – Я не вижу иного варианта.
– Три дня это не так уж и много, – заявил Кристофер Коулдри, полковник британских вооруженных сил. – Мы не можем поднимать панику из-за таких мелочей. Дисциплина превыше всего.
– Согласен с Коулдри, дисциплина превыше всего, – сказал я, – однако ее не нарушит отсутствие дюжины солдат и вертолета от каждого подразделения, у нас в распоряжении десятки летающих машин, и как было сказано Слейтом, десять тысяч единиц специализированных войск. Большая часть из которых состояла в спецназах и структурах по серьезнее, а остальные просто хорошие солдаты.
– Может у вас в России за ослушание медали выдают, но у нас за это грозит трибунал. Я не считаю эту ситуацию чрезвычайной. – Заявил Коулдри. – Кроме того мы не знаем что здесь может развернуться. Вы появлялись на посту последние десять часов? Люди обезумели. Словно скорпионы в банке. Не знаю, как долго мы еще сможем сдерживать, вчера пришлось перестрелять сотню гражданских, которые появились из ниоткуда. Это не война, но вещи здесь случаются пострашнее боевых действий.
– Согласен, демократическим это действо не назовешь. – Сказал Слейт. – Чем дальше, тем хуже бойня становится, возможно, вирус уже распространился за карантинную зону, он чертовски быстро поражает населенные пункты. Мы посылали разведгруппу, она до сих пор не вернулась, принято решение больше не вторгаться в зараженную зону.
– Слейт, – обратился к нему англичанин, – вы верите в бога?
– За долгие годы службы поверил.
– Тогда не пора ли начинать молится? Мне кажется, если нас не слышит штаб, то может хотя бы бог услышит?
– И при этом вы не желаете выслать вертолет для разведки обстановки, мы ведь не в карантинную зону людей посылаем! – американец ударил кулаком по столу. – Странный вы народ, видимо ограниченное пространство на вашем маленьком островке сильно ограничивает кругозор.
– Прекратите уже, – влез в разговор я, – с ума не сходите. Взрослые люди, прошедшие настоящие битвы, перенесшие разные тяжбы, а ведете себя, словно дети в магазине игрушек, где осталась последняя ваша любимая игрушка. Давайте рассуждать со стороны логики. Если связь не возобновится завтра, послезавтра и так далее, мы тут потеряем время, когда мы нужны своей стране, но покидать пост нельзя. Высылка отряда для разведки в Пекин, может нас просветить на счет обстановки в мире, так как мы все утратили связь с командованием одновременно, я думаю это справедливо. Одна «вертушка» и полтора десятка солдат не сделают тут погоды. Это рационально и в то же время открывает нам возможность узнать ситуацию.
– Черт вас возьми, вы правы. Да и меня самого достало сидеть здесь в неведении. – Ответил на мою пламенную речь, англичанин. – Свяжитесь с командующим подразделением Китая, пусть большая часть разведгруппы будет с их стороны, все же это их страна. Наши солдаты там всего лишь гости.
Таким образом, был выслан военный вертолет в Пекин. Спустя несколько часов мы получили первое сообщение о том, что ситуация в норме. Но это сообщение было ложным. Когда группа приближалась к столице, мы получили последнее сообщение, которое дало нам понять, что Пекин охвачен тем же вирусом, что и наш регион. Но как это произошло, почему вирус поразил город, находящийся так далеко от места карантина. Неужели кто-то проскочил недавно или этот вирус был в инкубационном периоде, пока не проявился, люди разносили его по всей земле. Но значит ли это, что очаг может находиться даже не здесь, а далеко в Африке, например. Возникал тогда другой вопрос, что заставило активизироваться вирус в Китае, а затем и по всему миру. С этого момента события стали развиваться слишком стремительно.
К границе, которую мы защищали, стали стягиваться грузовые машины. К тому моменту мы впервые увидели, как кровь испаряется у людей и уходит в небо. За считанные часы облака стали багровыми, казалось, что вот-вот и пойдет кровавый дождь. Очень похоже на конец света, который увидеть при жизни мне не хотелось. Мы готовились к худшему, к штурму всеми силами отчаявшихся, сдерживать такой поток мы не смогли бы слишком долго, а подкрепления ждать не приходилось, как мы уже знали на тот момент, Пекин так же заражен. И уже более трех дней.
Я смотрел на эти машины в бинокль. Можно было различить людей выходивших из этих машин, и выгружающих, какие-то черные контейнеры. Неужели это было оружие? Но уже через час мы узнали, что это старый прием, включавший в себя мощные динамиками для пропаганды. В этот момент даже было страшно, что мы сможем услышать от обреченных на смерть.
– Жители земли! – так начиналось сообщение, приготовившее нас к худшему. – Ваши земли будут отчищены. То, что вы называете – вирус, наше супер-оружие, от него невозможно скрыться. Мы испытали его здесь, ныне вся планета под контролем. Эпидемия стала пандемией. Ваш род уничтожен. Теперь эта планета наша! А вы уйдете в землю, откуда пришли! Ваша ошибка будет вам стоить всего! Ваша гордость и страх стали оружием, которое мы применим против вас.
Через минуту мы увидели, как вдалеке поднимаются ракеты – ядерные ракеты. Эти носители смерти разлетались в разные стороны, неся в себе достаточное количество смерти для каждого на земле. После того как удар пришелся на мою родину, последовал ответный удар, благодаря автоматизированным системам наведения, но что-то пошло не так, а может так и было рассчитано изначально, но ракеты из России полетели во все точки мира. Мир погрузился во тьму. Началась ядерная зима. Специализированные подразделения разделились, МОРовцы старались вернуться на родину. Умереть каждому патриоту хочется на родной земле, потому я вместе с ними пробирался в течении месяца домой, минуя места радиационного заражения. Замеряя радиационный фон, мы удивлялись все больше. Многие из нас не добрались домой, атом действовал быстро и не щадил не опытных, не красивых, не сильных. Атом не имел ни эмоций, ни жалости.
Когда мы добрались до Москвы, нас осталось несколько сотен. Все разбрелись по городу, в поисках родственников. С нами так же отправились и некоторые американцы, во главе с Картером Слейтом, так же с нами отправились некоторые из англичан, во главе с Кристофером Коулдри, англичанину было по пути, а американец увязался из своих личных интересов. Но спустя некоторое время, пребывая с нами в Москве, они осознали, что возвратиться домой не получится, более некуда возвращаться. Мы искали убежища, бункеры, а так же то, что нам понадобится в бункере для длительного проживания. Когда я смотрел с останкинской башни на родной город, который частично пострадал от ядерного взрыва, частично был завален трупами, умерших от этого непонятного нам вируса, я понимал что таким он будет запечатлен в моей памяти навсегда, мой родной город – мой дом. Следующий раз наступит не скоро, когда я смогу выбраться на поверхность.
Глава 2: Оплот
Это произошло спустя четыре года после операции близ Китая. Мы получили сигнал на самодельное устройство связи в восемь вечера. Пожалуй, такое устройство не снилось ученым древности, не смотря на то, что они могли бы его собрать. Колокольчики навешанные на доску, к которой шла натянутая нить, как можно догадаться, сигнал подавался при помощи дерганья за другой конец нити. Таким образом, мы могли дать сигнал об опасности, запросить помощь или просто поздороваться. Однако в этот раз это был сигнал s.o.s. Я, Слейт и Коулдри, за четыре года стали лучшими друзьями, понимали друг друга с полуслова, однако от меня они переняли дурацкую штуку – дружески ругаться. Мы спешили к подвалу, дома напротив, откуда был сигнал, там жили замечательные соседи, двое братьев, жена одного из них и две девочки, двоюродные сестры. Жена второго мужчины погибла под серым небом. Муж наблюдал за этим, но ничего не мог сделать, в его взгляде отпечатались эти события, иной раз когда он бросал на тебя взгляд становилось не по себе. Он был хорошим человеком, но тяжело переживал утрату. Мчась на всех парах, мы очень надеялись, что семья еще жива, но ошиблись. Когда мы оказались на месте, нашему взору открылась нелицеприятная картина. Полый держал длинными пальцами скафандра женщину за шею, ковыряясь у нее в животе, двое мужчин были уже мертвы. Слейт отреагировал моментально, буквально по выходу из туннеля совершил выстрел из двухзарядного мини арбалета костяными стрелами. Инопланетянина пронзило в глаз и в лоб, разбив хрупкий стеклянный шлем. Осмотрев бедолаг, мы констатировали смерть. Коулдри даже предлагал их похоронить, но Слейт, чей голос разума был сильнее обычного, настоял, чтобы их тела использовались по назначению. В этот момент мы вспомнили о девочках, четыре испуганных глазика смотрели на нас из под кровати. Столько времени прошло, мир так изменился, а это место по-прежнему оставалось самым безопасным для маленьких детей. Именно под кроватью мы в детстве находили свое убежище, прячась от маминого супа или гречневой каши. Сейчас никто из нас не отказался бы от них, тех ненавистных детских яств.