Четырнадцать
Шрифт:
Вдруг что-то непривычное, но знакомое, влажно-теплое, прошлось по Малкиному животу. Она вздрогнула, покачнулась и поняла, что до этого не стояла, а потихоньку шла к рифу, и теперь теплая вода, которой было уже по грудь, промочила, наконец, купальник, и он отклеился от кожи. Малка замерла, но тут же оттаяла. Невидимый
Но компания вдруг прислушалась к чьему-то зову с пляжа, и песня умолкла. Один за другим ребята сползали с рифа, через который уже непрерывным потоком лилась вода, и пробирались к берегу. Совсем близко от Малки прошел худой парень, держа над головой в длинных руках барабан, девочки подхватили младших под мышки и, что-то приговаривая на своем громком мелодичном языке, пошли следом за ним…
Малка растерянно встала в мутноватой воде и посмотрела на близкий и непонятно зачем теперь нужный риф. А с рифа на нее глянула та самая круглолицая девчонка, что барабанила в бутыль из-под кулера. Бутыль она держала в объятиях, опираясь на нее подбородком, болтала в воде коричневыми ступнями и смотрела, как всплывает подол ее длинной, темно-зеленой, как и шарф, юбки. Между юбкой и шарфом виднелась коротенькая сиреневая кофточка, открывающая живот. У девчонки вблизи оказались огромные черные глаза с мохнатыми ресницами, толстенькие, как у хомячка, щеки и очень хитрая улыбка. Волосы, расчесанные на прямой пробор и заплетенные в толстую косичку, выглядели густыми до ненастоящести, на верху выпуклого лба рос темный пушок, который торчал забавным клочком вверх.
Некоторое время они, кто подняв, кто
– Привет…
– Привет! – откликнулась девчонка радостно, а потом, будто вспомнив что-то, глянула искоса и пропищала ненатуральным голосом:
– Как поживаете, мисс? Вы давно приехали? Из какой страны? Садитесь, пожалуйста! – спохватилась она и, отставив бутыль, протянула маленькую темную руку. Малка для виду подержалась за нее и легко выскочила на камни. Кулерную бутыль попыталась смыть волна, девочки ухватились за нее с двух сторон. Девчонка прыснула, надув хомячьи щеки, и с трудом сменила лицо на более благопристойное, с каким местные обычно говорили с иностранцами. Но Малку уже саму разобрал смех.
– Я… давно… приехала… – выдавила она с трудом. – Из России… Москва.
– О, Москва! – оживилась девчонка так, будто сама там родилась. – Я немнозко знать по-вашему, – вдруг перешла она на русский. – Мозно по-твоему сказать, хочес? Ты долго на Сри-Ланка? – не дав ответить на первый вопрос, затараторила она. – Мы мозем… Мой папа есть лодка. Мы возим крокодил.
Малка поняла, что возили они с папой, конечно, не крокодила, а наоборот, туристов смотреть на крокодилов, но уже не могла перестать смеяться.
– Ты что, хочешь продать мне экскурсию, что ли? Прямо здесь? – еле выговорила она. Девчонка безуспешно попыталась сделать степенное лицо взрослой ланкийской женщины, но ей это не удалось: она захохотала во все хомячьи щеки.
– Тебя как зовут? – спросила Малка, отсмеявшись и снова перейдя на английский.
Конец ознакомительного фрагмента.