Чикагские гангстеры могут отдыхать

Меньшов Виктор

— Дай, что ли, книжку почитать, — зевнул я.

— Да тебе это не интересно, — поморщился он. — Это я справочников кучу нашел, валялись тут.

И он показал обложку "Справочника пассажира", который увлеченно листал. Я просмотрел всю стопку. Там были: "Справочник садовода-любителя", "Справочник для поступающих в высшие учебные заведения", "Справочник для поступающих в средние учебные заведения" и тому подобное.

— Ну и чтиво ты себе раздобыл!

— А что? — живо откликнулся

он. — Местами весьма любопытно. Чистый детектив!

— Ну-ну, наслаждайся, — хмыкнул я, отправляясь на койку.

Я лежал и слушал, как журчит вода в кране на кухне, как тихо звякает посуда. Я видел сквозь закрытые глаза Нину и захотел вдруг ощутить её рядом, подумал: надо зайти к ней, когда она управится… Но под шепот воды, шуршание страниц незаметно для себя задремал.

Проснулся я уже в темноте. Но в комнате было довольно светло, луна заливала все мертвенным светом, тени предметов казались таинственными, затаившимися чудищами. Серега спал, накрыв лицо книжкой.

"Свет Нина, наверное, выключила", — подумал я.

Мне стало обидно на себя: я ведь так хотел увидеть её, ждал, и на тебе, заснул, как последний дурак. А она заходила к нам в комнату, думала, что я её дожидаюсь, а мы с Серегой дрыхли тут, как два сурка. Спать мне почти расхотелось. Я лежал с открытыми глазами и вдруг услышал голоса за окном…

Я осторожно выглянул. Разговаривали Семен и Мишаня. Мишаня явно оправдывался, а Семен ему выговаривал. Я взглянул на часы. Ого! Два часа с гаком прошлялся где-то Мишаня.

Голоса смолкли. Скрипнула лестница, потом пружины дивана, и все стихло. Я лежал и размышлял, а потом незаметно уснул. Всегда у меня так получается.

Во второй раз меня разбудил Серега.

— Вставай, лежебока, — засмеялся он

тихонько. — Ну и храпишь ты! Бедная Нина, она даже не знает, что ей предстоит за мучение.

— Ничего, это ещё не самое страшное, — зевнул я. — Как там? — я кивнул за окно.

— На Шипке все спокойно! — лихо отрапортовал Серега, заваливаясь на кровать и сладко потягиваясь.

Я забрал у него автомат и вышел на улицу, поеживаясь. Дежурство предстояло не из трудных. Я привык к дежурствам и засадам похуже. А тут тепло, светит луна, глаза не надо ломать. Воздух лесной, чистый курорт, а не дежурство!

Я неспешно прогулялся вокруг дома энное количество раз, потом присел на крылечко. Закинув голову, я смотрел на звезды, про существование которых как-то позабыл в московской своей квартире, где я если и смотрел вверх, то видел только относительно белый потолок.

Я сидел и блаженствовал, и вдруг что-то произошло на заднем дворе, какое-то движение. Я вскочил, вытянул голову. Все тихо. Я сел на место. Но теперь не расслаблялся, а чутко прислушивался. И вот оно, снова! Шумок приглушенный донесся с заднего двора и через мгновение — быстрые шаги, скрипнула дверь черного хода.

Я рванул за угол, выставив впереди себя автомат. На заднем дворе никого и ничего. Я тихонько вошел в дом, крался беззвучно, как кошка, подсвечивал фонариком. Я замер на лестнице черного хода, послушал… Странный звук доносился снизу, из двери в подвал, словно вода, что ли, булькала во фляжке. Я пошел на звук в кромешной тьме, почти на ощупь, чутьем угадывания препятствия перед собой. Но все же около входа в подвал споткнулся, едва не упал, наклонился потрогать, что это… И чуть не вскрикнул. Моя рука коснулась чьего-то лица!

Я зажег фонарь и увидел внизу залитое кровью лицо Сергея, он пытался зажать рукой страшную рану на шее, что-то хотел сказать, но из перерезанного горла вырывалось только жуткое бульканье.

Крови из него вытекло — страшное дело! Я, не раздумывая, выстрелил вверх, тут же всюду включили свет, по лестнице с оружием в руках скатились мои друзья. Даже Нина прибежала с пистолетом, в наброшенном наспех халатике. Они склонились над Серегой, а я бросился вниз по лестнице, где меня ждал неприятный сюрприз. Толстенная дверь камеры была открыта! А по лестнице до Сереги вел широченный кровавый след.

Этот гад шеф ухитрился заманить беднягу в подвал и, когда тот открыл его камеру, чем-то острым перерезал Сереге горло, а сам удрал.

Я оглядел место заключения шефа и бросился вверх со всех ног: на кровати не оказалось простыней и одеяла. Я догадался, куда он подевался.

Наверху уже все было кончено. Серега лежал на полу, накрытый снятой со стола скатертью, на которой проступали пятна крови. Над ним плакала Нина. Мишаня и Семен стояли рядом, оба в шоке.

— Быстро за мной! Шеф ушел с обрыва, — сказал я, хватая веревку и фонарь.

Я выскочил на задний двор, побежал к обрыву, лег на живот и свесился вниз. К стоящей на краю сосне была привязана простыня, связанная узлом с одеялом. Я посветил вниз, но фонарик оказался слишком слабым, я ничего не мог рассмотреть, даже когда рядом со мной шлепнулся Мишаня и тоже принялся светить фонариком, стараясь попасть со мной в одну точку. Я решил спускаться по простыне, но меня остановила, буквально повиснув на рукаве, Нина.

— Куда ты? Не пущу! Он мог оружие забрать! Он убьет тебя! Сергея уже убил и тебя убьет!!

Семен побежал в дом и вернулся с мощным фонарем-прожектором, пошарили им по воде и увидели…

Он лежал на страшных обломках, лицом вниз, тело его было в нескольких местах пробито штырями арматуры, по белой рубахе расползались кровавые пятна. Жестоко и страшно убив Серегу, он и сам погиб страшной смертью. Мы посчитали бессмысленным спускаться вниз ночью, тем более все и так совершенно ясно. Шеф пытался спуститься по связанным простыням и сорвался. Остаться после этого в живых у него не оставалось никаких шансов.