Чикагский расклад (Чикагский вариант)
Шрифт:
Не без труда перемещаясь по набитому публикой залу, Арчи вслушивался в обрывки разговоров. Как и предполагалось, главным и единственным предметом споров была пресс-конференция министра финансов. То немногое, что Арчи удалось услышать, не на шутку встревожило его. Похоже, симпатии делегатов мало-помалу склонялись на сторону Робертса.
Спустя два часа он уже ехал в такси вдоль берега озера. На черно-синем небе ярко сияли звезды. Шофер вел машину молча, и Арчи впервые за два дня смог насладиться коротким отдыхом вдали от людских толп с их невыносимым гвалтом. Вскоре он прибыл в отель «Эджуотер-Бич», где национальная федерация молодых республиканцев давала бал для делегатов, которым
— Вы позволите, сэр? — низким приятным голосом произнесла она, поднося к его сигарете сложенную чашечкой ладонь с горящей спичкой. Арчи прикурил и удивленно поднял глаза.
— Где это вы научились так складывать ладонь? — спросил он. — Совсем по-мужски.
Она улыбнулась.
— У своего отца. Когда я начала курить, он заявил, что, раз уж мне неймется гробить свое здоровье, надо по крайней мере делать это по всем правилам.
— Но такой жест должен казаться вам, женщинам, не Очень изящным.
— Ничего страшного, — возразила она. — Я и без того достаточно изысканна в манерах.
— Господи, уж не припомню, когда я в последний раз вел такую глупую беседу, — с улыбкой сказал Арчи. — Может, лучше потанцуем?
В танце она держалась прекрасно, не млела, но и не отпихивала стыдливо партнера, не старалась подтащить его поближе к оркестру, не мычала мелодию и не пялила глаза на соседние пары. Когда музыка смолкла, Арчи подвел девушку к бару. Она заказала виски и промолчала, когда ее партнер попросил стакан содовой.
— Как вас зовут? — спросил Арчи.
— Кей Оркотт, — ответила она. — Из Далласа. А вас?
— Арчи дю Пейдж, из Рочестера. Гну спину на министра финансов. Как вы знаете, он сейчас здесь и домогается президентства.
— А я — за Робертса. Точнее, моя матушка, ну да, стало быть, и я тоже. Она у меня важная шишка в техасской делегации.
— Неужели Грейс Оркотт, член национального женского комитета?
— Да. Она вам нравится?
— Вы — больше.
— Ну, это потому, что я моложе и тоже одинока.
— Что значит «тоже»?
— Вы ведь не женаты?
— Как вы догадались?
— Сразу видно. Женатики обычно все такие напыщенные…
— Скажите, вы всегда такая, или это из-за бала?
— Просто вы мне нравитесь.
Они присели и принялись болтать, потом снова потанцевали и опять болтали обо всем на свете, избегая затрагивать политику. Когда Арчи взглянул наконец на часы, было без двадцати пяти одиннадцать!
— В одиннадцать я должен быть на собрании, — сказал он. — Но к половине двенадцатого освобожусь. Вы не хотели бы пойти сегодня куда-нибудь? В Чикаго все открыто до утра.
— С удовольствием, — просто ответила она. — Мы остановились в «Восточном Амбассадоре». Можете заехать за мной, как управитесь с делами.
— В одиннадцать сорок пять, ладно?
Она кивнула, и Арчи побежал на стоянку такси.
На пятом этаже здания, в котором разместился клуб «Чикаго», Арчи вышел из лифта и зашагал по коридору к комнате под номером 100. Стэнтон Колби, чикагский
— Господа, — объявил он, — сегодня у нас вечер встреч с кандидатами. Министр финансов любезно согласился уделить нам полчаса своего времени… Прошу вас, Чарли.
Манчестер развернул стул, оседлал его и сложил руки на спинке.
— Я не собираюсь держать речь, — сказал он. — До четверга еще много времени, успеете наслушаться риторики. Хочу повторить лишь то, что вам уже известно: если меня выдвинут кандидатом и. изберут в президенты, страна получит осторожную и бережливую администрацию. Обещаю не допускать бюджетных дефицитов, насколько это будет зависеть от меня. Однако и золотого века не ждите. Как человек, который четыре года помогал Стюарту сводить концы с концами, уверяю вас, что это занятие требует ежедневных отчаянных усилий. Я все же намерен как-то поправить дело, ибо теперь мне известно, за какие веревочки тянуть. Вот, собственно, и все, что я хотел сказать, джентльмены. Можете начинать обстрел.
Первый вопрос прозвучал прежде, чем кандидат умолк, и задал его человек, сосредоточенно изучавший пепел на своей сигаре.
— Чарли, — произнес он, — нас всех интересует одно: по своей ли воле вы заговорили сегодня утром о ракетах, или же вас спровоцировали на это?
— Если честно, то я не собирался высказываться на пресс-конференции, — отвечал Манчестер, — хотя уже давно намеревался сделать этот вопрос частью своей программы, поскольку разбираюсь в его тонкостях. Поэтому и не отрекаюсь от тех слов.
— Значит, контракт «Дафна» будет расторгнут, как только вас изберут в президенты?
— Я попрошу лучших специалистов тщательно изучить его, но уже сейчас считаю, что Пентагон должен представить убедительные доказательства целесообразности проекта. Если же таких данных не будет, я расторгну контракт.
— Если вам так нужны деньги, почему бы не снять средства с социальных программ? — спросил какой-то господин с физиономией, похожей на полную луну. — Зачем непременно надо грабить Пентагон?
— Дело в том, что, даже разорив бюджет социальных программ, мы не сможем и неделю прокормить на освободившиеся средства министерство обороны.
— Мы восхищены вашей прямотой, Чарли, — сказал Колби. — Позвольте же и нам говорить с вами откровенно. Еще до вашего прихода мы обсуждали этот вопрос, и большинство здесь присутствующих сошлись на том, что ваша программа может разрушить или по меньшей мере серьезно расшатать экономику страны, если вы не проявите крайнюю осторожность.
Несколько секунд Манчестер молчал. Лицо его медленно наливалось краской. Кандидат достал серебряный портсигар, и Арчи понял, что босс пытается выиграть время, чтобы взять себя в руки. Манчестер закурил тонкую сигару, выпустил колечко дыма и стал смотреть, как оно лениво тает в воздухе. Наконец он встал, оттолкнул стул и повернулся к Колби. От непринужденной дружеской улыбки, минуту назад сиявшей на лице кандидата, не осталось и следа.