Чикагский расклад (Чикагский вариант)

Нибел Флетчер

— Так вот, оказывается, й чем дело, Стэн, — проговорил он. — Оборона, национальная безопасность, способность обогнать Россию — все это лишь ширма, так? В действительности же речь идет о рабочих местах, окладах и, если уж быть до конца честным, о ваших прибылях, господа! Все ясно. Знайте же, джентльмены, что для меня эти материи вторичны. Иначе и быть не может. Поймите, господа, мы все сидим на пороховой бочке, и надо предотвратить взрыв, пока еще не поздно!

— У нас сорок подводных лодок, — продолжал Манчестер, — каждая из которых несет шестнадцать ракет типа «Поларис». Всего этих ракет Шестьсот сорок, и боеголовки их во много раз мощнее той бомбы, что сгубила тысячи человеческих жизней

в Хиросиме. Далее, мы имеем восемьсот ракет «Минитмен» в специально оборудованных шахтах. Каждая такая ракета по мощности равноценна «Поларису». А теперь сопоставьте всю эту силу с тем обстоятельством, что в СССР всего сто пятьдесят городов с населением, превышающим сто тысяч человек. Что получится? Как я уже говорил сегодня утром, объединенная комиссия по атомной энергии утверждает, что у нас есть девяносто тысяч — тысяч! — боеголовок мощностью от двадцати килотонн до ста мегатонн. Кроме того, мы располагаем достаточным количеством ракет-носителей, способных обрушить всю эту массу бомб на любую цель [1] . Честное слово, джентльмены, над этим стоит задуматься. То, о чем я говорил, представляет собой наиважнейшую моральную дилемму, стоящую сегодня перед человечеством и требующую немедленного разрешения!

1

Авторы приводят данные об оснащенности США ядерным вооружением на 1962 год. — Прим. перев.

Колби нервно вскочил на ноги и поспешил нарушить гробовое молчание, воцарившееся в комнате после выступления Манчестера.

— Спасибо, Чарли, — пробормотал он. — Мы все очень благодарны вам за приход сюда и… — он умолк, подбирая слова, — восхищены вашей прямотой. То, что такой человек, как вы, стремится стать президентом страны, не может не преисполнить гордостью наши сердца. Уверен, что каждый из здесь присутствующих желает вам удачи, — торопливо закончил он свою речь.

Манчестер обменялся рукопожатием с двумя-тремя финансистами, повернулся и вышел из комнаты, сопровождаемый членами своего штаба. На полпути к лифтам они встретили неприятеля.

— Чарли! — вскричал Робертс, протягивая руку. — Как ты думаешь, не опасно ли мне, деревенскому парню с Запада, соваться в это волчье логово?

— Не съедят, — ответил Манчестер. Его совсем не маленькая ладонь полностью исчезла в огромной лапе Робертса.

— Ой ли? — усомнился калифорниец. — Они же, как-никак, твоего поля ягоды, все больше банкиры да маклеры…

Манчестер улыбнулся. Кандидаты немного постояли, оценивающе оглядывая друг друга, потом разошлись. Любезности кончились. Подойдя к лифту, министр финансов услышал аплодисменты, доносившиеся из только что покинутой им комнаты, и остановился.

— Продажные твари! — прорычал О’Коннел.

— Я сам виноват, — возразил Манчестер. — Слишком увлекся проповедями. А ведь в своем отечестве, как известно, нет пророка.

На улице вся компания уселась в ждавший у тротуара лимузин и отправилась в «Хилтон».

— Судя по их реакции, наша позиция расшатывается, — произнес кандидат. — Еще прошлой зимой все эти парни считали за честь быть моими приятелями.

— А стоило только сказать, что их доходы — не самое главное, как дружба врозь, — подал голос Арчи.

— Вся штука в том, что почти каждый из них уже успел запустить когти в пирог военного бюджета, — пояснил Манчестер. — Концерн Голсуорси, например, прибрал к рукам контракты на производство магния и редких металлов. Да и банк Гаррисона по уши увяз в финансировании военных проектов. Все они там заодно! — в сердцах добавил он.

— Босс, у меня свидание, — спохватился Арчи, когда лимузин подкатил к «Хилтону». — Если вы не против, встретимся за завтраком.

— Ради бога, — улыбнулся Манчестер. — Дамы — прежде всего.

— Мать моей дамы — член национального женского комитета. Можно считать, что я иду по делу.

О’Коннел купил в киоске свежий номер «Чикаго сан таймс» и принялся вместе с Манчестером изучать первую полосу. Около минуты они молча читали обведенную жирной рамкой заметку, потом изумленно переглянулись.

— Беда, Оби, — сказал наконец кандидат.

— Хуже, — отозвался О’Коннел. — Это наша погибель.

Заметка гласила: «Москва, 12 августа, Ассошиэйтед Пресс. «Правда» высоко оценила позицию Манчестера в ракетном вопросе. Советская газета назвала министра финансов США «сторонником мира» и «противником правящей милитаристской верхушки Соединенных Штатов».

— Да… это объятие мне сейчас совсем некстати, — проговорил Манчестер.

— Как только заметку увидит Карл Флейшер, ты сразу же превратишься в кандидата от коммунистов, — мрачно предрек О’Коннел.

— Пять минут опоздания, — заметила Кей, спускаясь в вестибюль, где ждал Арчи. — А что ваш Манчестер? Уже дома?

— Наверное, спит, — ответил молодой человек. — Тяжелый выдался денек, да и завтра не легче будет. Куда пойдем, в «Памп-рум»?

Она покачала головой.

— Там сейчас добрая половина техасской делегации. Лучше найти местечко потише. Как насчет «Западного Амбассадора»? Там есть уютный погребок.

В «уютном погребке» было не ахти как уютно. Запоздалые посетители группами сидели за столами, несколько подвыпивших республиканцев приветственно помахали руками, завидев Арчи. Метрдотель отыскал столик у стены рядом с баром и усадил молодых людей. На этот раз они говорили о политике. Кей высказала мнение своей матери о пресс-конференции и заявила, что Манчестер сплоховал, подняв вопрос о ракетах, а Арчи, в свою очередь, ни с того ни с сего рассказал спутнице о представлении, устроенном его боссом в клубе «Чикаго». «Проповедь» Манчестера не оставила его равнодушным, и теперь Арчи испытал чувство гордости оттого, что работает вместе с таким человеком. Он был преисполнен решимости костьми лечь, лишь бы Манчестер одержал верх.

— Прекрасная речь, — сказала Кей, выслушав пересказ Арчи, — Жаль, что ее не довелось услышать маленьким людям вроде меня. Мы ведь ровным счетом ничего не понимаем в тех общих фразах, которыми сыплет пропаганда, а вот послушать Манчестера, и все сразу станет ясно. По-моему, вы должны сделать все, чтобы привлечь делегатов на его сторону.

— Уже поздно, — вздохнул Арчи. — Голосование в четверг.

После ужина Кей отказалась идти в другой ночной клуб и предложила прогуляться. Они перешли шоссе и зашагали по набережной Мичигана. Волны озера монотонно бились в бетонные пирсы, звезды чуть потускнели и сместились к востоку, горизонт закрыла гряда темных облаков. Молодые люди рассказывали друг другу о своих родителях, делились мечтами, вспоминали детство. Наконец Кей остановилась и повернулась к Арчи.

— По-моему, вам пора уже меня поцеловать, — сказала она.

Он робко коснулся ее плеч, обнял и поцеловал в теплые губы. Послышался тихий металлический щелчок, и Кей, прижав ладонь к щеке, отстранила Арчи.

— Моя сережка, — пробормотала она. — Помоги мне найти.

Смеясь и сталкиваясь в темноте плечами, они принялись шарить по асфальту. Наконец Арчи почувствовал под коленкой что-то твердое. Он радостно схватил сережку и выпрямился.

Вскоре они пошли, взявшись за руки, назад, к городу. Когда Арчи довел Кей до подъезда «Восточного Амбассадора», было три часа утра.