Чинди
Шрифт:
Билл безуспешно пытался подобрать слова.
Зажглись аварийные сигналы.
— Что это было? — спросила Хатч. — Что случилось?
Целую минуту Билл восстанавливал голос и предпринимал неудачные попытки заговорить.
— Это был ЭМИ, — наконец сказал ИИ. — Электромагнитный импульс.
— Насколько серьезны повреждения?
— Он оплавил все, что было на корпусе .
Сенсоры. Передатчики и параболические антенны. Средства гиперсвязи. Оптику.
— Ты уверен? Билл, нам нужно связаться с «Кондором».
— Это невозможно, Хатч .
Она уставилась в иллюминатор на вьющуюся дымку.
— Даже не думай, — предостерег Билл.
— И какова же альтернатива?
— Поджариться .
Уровень радиации здесь, гм-м, астрономический .
Пока Хатч не выйдет наружу и не заменит передатчик, никакой надежды предупредить Пастора не было.
— При такой скорости снаружи очень сильный ветер — это если ты хочешь очень хорошо испечься, Хатч. Помни: если с тобой что-то случится, не спасется никто .
— Ты мог бы заменить меня.
— В данный момент я слеп. Я не сумел бы даже отыскать станцию. «Ренессанс» должен известить «Сиренити» о том, что произошло, а Барбер пусть догадается об остальном.
— Они тоже ничем не помогут. Тот же самый ЭМИ…
— У них есть оборудование для таких явлений внешней среды. Есть костюмы для тяжелых условий работы. Они могут отправить наружу людей, не подвергая их жизнь опасности .
— Да. — Она поторопилась с выводами. Ну ладно. Сама она определенно не собиралась никуда выходить.
— После прибытия на станцию ты можешь заняться любыми восстановительными работами. Если не передумаешь.
— К тому времени будет поздно обращаться за помощью к Пастору.
Камин Билла утих.
— Я знаю .
Они вели корабль по заранее строго установленному курсу. Точные данные о направлении и скорости были заложены много часов назад. И теперь требовалось только не проскочить мимо станции, не заметив ее. Но видимость ухудшалась, и утром, к моменту их прибытия, должна была стать еще хуже. Она, вероятно, останется вполне терпимой, но если они чуть ошиблись в расчетах, уповать оставалось только на Бога. — Билл, что если мы загрузим на корабль всех?
— Всех до одного? Пятьдесят шесть человек? Пятьдесят семь, считая тебя? А сколько там взрослых? Сколько детей? Какого они возраста?
— Ну, скажем, сорок взрослых. И что?
Его изображение словно бы постарело.
— Первые несколько часов все будет в порядке. Затем понемногу начнет сказываться теснота. Пассажиры станут реагировать на растущую духоту. А после, скажем, через тринадцать часов, условия ухудшатся очень серьезно .
— Через какое время люди начнут испытывать постоянное неудобство?
— У меня нет на этот счет достаточной информации .
— Подумай.
— Я очень не люблю думать. Особенно над подобными вопросами .
— Неважно. Думай.
— Примерно через пятнадцать часов. Как только это начнется, все очень быстро покатится вниз. — Его взгляд наконец поймал ее взгляд. — Ты сможешь сделать это — загрузить на борт дополнительных людей — если Даймен достаточно сообразителен, чтобы позволить «Сиренити» узнать, что именно здесь произошло, если станция «Сиренити» свяжется с «Кондором» и «Кондор» сумеет отыскать нас достаточно быстро, чтобы снять лишних людей еще в пути .
Освещение восстановилось, а заодно нормальное энергоснабжение.
Весь вечер Хатч беспокойно бродила по кораблю, читала, наблюдала за моделированием и вела длинную сбивчивую беседу с Биллом. ИИ заметил, что со времени ленча она ничего не ела. Но у Хатч не было аппетита.
Этим же вечером, но позже, Билл возник на мостике — в виртуальном обличье, — в кресле справа от Хатч. Он был одет в прекрасный фиолетовый комбинезон с зеленой отделкой. Нагрудный карман украшала нашивка «Уайлдсайда». Билл очень гордился своей изобретательностью в том, что касалось создания его костюмов. На нашивках всегда значилось его имя, но сами они непременно менялись с каждым новым его обликом. На этой красовался силуэт корабля, перечеркнутый галактическим вихрем.
— Так ты попытаешься забрать всех ?
Пока она отложила решение. Оно подождет до «Ренессанса». До тех пор, пока Хатч не объяснит ситуацию Даймену.
Воздуха на всех не хватит, профессор .
Ошибка не моя. Я не знала этого .
Она сидела, развлекая себя мыслями об убийстве Барбера. Билл поинтересовался, не впала ли она в транс, но Хатч нужна была уверенность, что завтра утром она будет полностью работоспособна.
— Пока не знаю, Билл.
С приближением ночи внутреннее освещение стало меркнуть. Индикационные панели тоже потускнели, создавая иллюзию, что снаружи наступил вечер. Постепенно туман редел, и наконец Хатч смогла видеть снаружи лишь случайные отражения огней кабины.
Обычно ей было очень уютно в салоне «Уайлдсайда», но сегодня корабль казался пустым, темным и безмолвным. В отсеках гуляло эхо; Хатч прислушивалась к воздушным потокам и бормотанию электроники. Каждые пятнадцать минут она усаживалась перед своим дисплеем и проверяла положение «Уайлдсайда».
Между тем Пастор все больше удалялся от них.
Добравшись до «Ренессанса», она могла бы отправить ему вслед сообщение по гиперсвязи. Но тогда было бы слишком поздно.
Она решила, что не оставит никого. Погрузит на борт всех и припустится во всю прыть. Но «Уайлдсайд» не располагал таким запасом энергии, чтобы вырваться из этого гравитационного поля. Ей нужно было выйти по дуге на максимально высокую орбиту и лишь затем совершить прыжок. А значит, вспышка полностью накроет ее, прежде чем она сможет «оторваться». Но это не страшно. Это не проблема. Проблема — воздух.