Чингисхан. Демон Востока
Шрифт:
«Конечно, мать вашу, само собой!» — гневно подумал Эйрих.
Часть старейшин, как выяснил он во время большого пира в честь их прибытия, чувствует свою обязанность перед родичами, поэтому склонны присоединиться к Сенату готского народа, но Эйриху не нужна часть, ему нужны все готы, каких только можно достать в этих степях.
Он сорвал голос, ругаясь с Исульфом, выбранным старейшинами представителем общих интересов, а ведь ещё вылезали старейшины влиянием пожиже, втыкая свои реплики по ходу ожесточённого спора.
— Нам всё понятно, но ты не озвучил никаких условий! — продолжил старейшина играть одну и ту же мелодию.
—
В бражном доме, практически копирующем бражный дом, стоявший в родной деревене Эйриха, повисла пауза. Присутствующие во время спора старейшины задумались. Зевта, сидящий рядом с Эйрихом, довольно улыбался. Он редко видел, как сын теряет самообладание, поэтому наслаждался зрелищем с полным вниманием.
«Если два дня трепать человека тупыми вопросами — кто выдержит?!» — подумал Эйрих озлобленно.
— А какие будут привилегии для нас? — нарушил тишину старейшина, известный под именем Лиутрод.
Эйрих против своей воли положил руку на пустой пояс, где раньше висели ножны.
— Послушайте, почтенные старцы, — вступил в дебаты консул Зевта. — Привилегии — это то, что вы можете получить в ходе заседаний Сената. Сами будете спорить с остальными и выбивать из них блага для своих родов…
— Да они там все заодно! — выкрикнул неизвестный старейшина.
Вот теперь повисла по-настоящему глубокая пауза. Эйрих и Зевта переглянулись.
— Пхах! — не выдержал отец. — Хах-ха-хах!
— Ха-ха-ха!!! — невольно рассмеялся Эйрих. — Сенаторы — заодно!!! Ах-ха-ха!!!
Дружинники из избранной сотни, присутствующие в составе общей охраны бражного дома, поддержали их смех.
— Чего смешного он сказал? — недоуменно спросил Исульф.
— Кхм-кхм… Почтенные старейшины… — отсмеявшись, вытер навернувшиеся слёзы Эйрих. — Вы можете не принимать наше предложение, пока что, но всеми родами пойти с нами во Фракию. Хотя бы для того, чтобы спастись от гуннов, которые в любой момент могут попытаться вернуть над вами власть…
— Так, — кивнул Исульф. — И?
— А уже там, на правах радушно принятых гостей, попробовать принять участие в любом заседании Сената, как наблюдатели, — продолжил Эйрих. — Одного заседания вам хватит, чтобы удостовериться, что слова почтенного старейшины, имени которого я не знаю, не имеют под собой никаких оснований.
— Клянусь, всё так и есть! — заверил старейшину Зевта. — Господь Бог свидетель — это будет лучшим способом удостовериться, что мы говорим правду.
— Что ж… — изрёк Исульф, задумчиво поглаживая седую бороду. — Нам нужно посовещаться, чтобы принять решение.
— Ответ нам нужен до конца сегодняшнего дня, — произнёс консул. — Завтра мы начнём сборы в обратный путь и лучше заранее знать, сколько людей отправятся с нами.
Примечания:
1 — Почта монголов — при Чингисхане некая предтеча почтовой службы была, но она представляла собой нечто, сильно похожее на то, что было представлено во второй главе этого произведения. То есть всадник херачит на большое расстояние, пользуясь сменными лошадками, а также предъявляя «ксиву», то есть пайзу, согласно которой любые воины Чингисхана должны немедленно
Глава двадцать восьмая. Non sibi sed patriae
/16 декабря 409 года нашей эры, Восточная Римская империя, диоцез Фракия/
— Первая центурия шестой когорты — три шага вперёд! — скомандовал Эйрих.
Четырнадцать легионеров вышли из общего строя и синхронно стукнули себя по нагрудникам.
— Награждаю вас всех почётными венками, — сказал им Эйрих, после чего дал знак избранным дружинникам.
Пожилые воины взяли со стола золотые венки и водрузили на головы легионерам.
— Также награждаю вас морскими коронами, — сообщил им Эйрих. — Это за отдельный подвиг на реке.
Избранные дружинники взяли со стола морские короны, исполненные в виде обручей, увенчанных корабельными носами — дань старым римлянам, награждавшим так морских легионеров.
Первая центурия шестой когорты показала себя очень храбро, поучаствовав практически везде: начиная от битвы против визиготов, на кораблях, заканчивая битвой против гуннов — из двух сотен легионеров осталось лишь четырнадцать. В других первых центуриях ситуация аналогичная, потому что в них брали самых лучших и храбрых воинов.
— Я также награждаю вас, как и всех носителей золотых венков, наделом земли в Италии, — сообщил всем присутствующим Эйрих. — Как только мы возьмём эту землю, вы почётно покинете легионы, став землевладельцами, честными пахарями, кормящими нашу молодую державу.
Эйрих окинул легионеров неопределённым взглядом. Смотрели они на него скептически и это понятно.
— Если захотите, конечно же, — растянулись его губы в улыбке. — Коли не будет желания оседать на земле, пожалуйте обратно в легион, на те же должности.
Скепсис легионеров объяснялся очень просто. Зачем им земля в собственность, если община и так выделит её в достаточном количестве? Зачем пахать и сеять, отказавшись от щедрого жалования в легионе?
Никто ещё не знает, что Эйрих собирается уничтожить ту общину, которую они все знают и к которой все они привыкли. Если кто-то узнает о его планах, его уничтожат. Никакая ратная слава, никакой политический вес, никакое влияние и прочие атрибуты его не спасут.
Поэтому Эйриху понятно сомнение легионеров в перспективности вспашки земли, но они не знают, а он знает.