Чингисхан. Сотрясая вселенную
Шрифт:
Отряд из двадцати воинов, возглавляемых отцом, ворвался в бражный дом и начал обследование места побоища.
Эйрих терпеливо ждал, не рискуя лезть в явно небезопасное место. Из здания иногда доносились предсмертные вскрики, а также мольбы о милосердии, оканчивающиеся очередными предсмертными вскриками.
Среди пленных обнаружился также и Иоанн Феомах, бледный и потерянный. С этим можно будет очень многое обсудить, с пристрастием...
Зачистка здания прошла без нареканий и довольный ходом событий Зевта вышел из бражного дома, сжимая в правой руке римскую
«А ведь у них могло всё получиться...» — подумал Эйрих. — «Если бы мы ничего не подозревали и жили обычной жизнью, не готовясь к чему-то подобному, они бы вышли из бражного дома, после чего начали резню по всей деревне. И никто бы их не смог остановить. План простой и надёжный».
Опыт прошлой жизни подсказывал Эйриху, что зачастую только такие планы и срабатывают.
Но всё пошло не по плану римлян и они заплатили за это жизнями.
Эйрих подошёл к пленным и с любопытством уставился на Иоанна.
— Неожиданно... — сиплым голосом прошептал римлянин. — Надо было тихо придушить тебя в самом начале...
— Надо было, — не стал спорить Эйрих. — Но ты не придушил. Будешь смеяться, но я думал точно так же о тебе. Ожидал от тебя чего-то подобного.
— Наверное, ты теперь очень счастлив... — просипел Иоанн с горькой усмешкой.
— Счастливее меня сделает только наша долгая и интересная беседа, — покачал головой Эйрих.
— Ты не ребёнок... — убеждённо заявил римлянин. — Ты — диавол во плоти...
— Отец Григорий, я похож на Диавола? — повернул Эйрих голову к священнику.
— Если бы я не знал наверняка, что ты самый благочестивый христианин во всей этой деревне, сын мой, — заговорил священник. — То тоже так бы и подумал.
— Видишь, римлянин? — с неодобрением посмотрел Эйрих на Иоанна. — Церковь на моей стороне.
— Еретики... — просипел римлянин.
— Скоро ты покаешься за такие слова, — уверенно заявил отец Григорий.
/26 сентября 407 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Паннония, деревня без имени/
В доме пахло приготовляемой похлёбкой из лесной куропатки. Чада и дыма в этом доме больше нет, потому что Тиудигото, наконец-то, осознала всю выгоду и пользу римского каминуса — он ведь здорово экономит дрова и еда, приготовленная на нём, не имеет изрядно приевшегося дымного привкуса.
— Татий, хочешь освободиться от конских волос в пятках? — поинтересовался Эйрих у своего раба.
— Да, господин, — ответил римлянин.
— Сегодня у тебя есть шанс стать по-настоящему свободным, — сообщил ему Эйрих. — Надо всего лишь совершить один поступок.
— Что я должен сделать, господин? — спросил Татий, которого уже почти доконала многолетняя боль в пятках.
— Следуй за мной, — приказал ему Эйрих.
Они вышли из дома и проследовали к южному краю деревни, где уже расчистили площадку от кустов и приготовили всё необходимое.
Татий ковылял за мальчиком, но когда увидел, что именно готовят готы, оступился и упал. Эйрих подошёл к нему и помог встать.
— Это не римляне, если тебе это важно, — сообщил он рабу. — Они называют себя германцами, вон тот, пытающийся оторвать себе руки, принадлежит к племени маркоманнов, а вон те двое, что уже лишились сил, берут род из саксов. Ты уже понимаешь, что должен сделать, Татий?
Эйрих уже основательно побеседовал со всеми сдавшимися воинами, с применением пары простых, но эффективных методов.
Очень быстро выяснилось, что глубина вероломства римлян ещё выше, чем изначально предполагалось: они не просто внезапно порубили ничего не подозревающих дружинников, а предварительно отравили их ядом в вине — поэтому Ниман Наус до сих пор не пришёл в себя, находясь между жизнью и смертью.
Ещё Эйрих узнал у Иоанна Феомаха, что римскому императору вообще плевать, что там происходит на севере, потому что всеми делами в Константинополе заправляет консул — Флавий Антемий.
Иоанна, как оказалось, послали сделать то, на что требуется несколько легионов. Собственно, он всё сделал, но ценой жизни своих людей и своей. Они убили около двухсот семидесяти элитных готских воинов, каждый из которых стоил пятерых или даже шестерых обычных воинов — это сокрушительный удар, который на продолжительное время снизит интенсивность и масштаб набегов на южные провинции.
Сегодня день казни, потому что готы узнали всё, что нужно.
Часть невезучих германцев уже посажены на колы, а часть распята на земле — отец Григорий посчитал распятие на крестах неуместным, поэтому руки германцев забиты в землю деревянными кольями.
Иоанн Феомах сидит в погребе, потому что он знал так много о дворе императора, что казнить его было бы большой глупостью. Эйрих вёл с ним беседы и узнавал дополнительные подробности о делах и быте Константинополя, о ценах на товары, о богатствах, которыми славится этот город. Про Равенну (1) комит Иоанн знает мало, но Эйрих решил, что найдёт кого-нибудь ещё, чтобы лучше узнать о столичной жизни.
— Что я должен сделать? — повторил вопрос Татий.
— Вот этот бедолага ещё не получил своего наказания за страшное преступление, — указал Эйрих на германца, привязанного к валуну. — Ты приколотишь его к земле кольями, после чего обретёшь долгожданную свободу от конских волос в своих пятках и личную свободу, потому что я тебя освобожу. Вот тебе моя клятва. Подумай хорошо, всё взвесь и прими решение.
Татий посмотрел на отчаявшегося римлянина, являющегося, на самом деле, представителем племени скиров. Римлянам всё равно, откуда родом воин, если он хороший воин.
«Нет, на самом деле, не всё равно, но они терпимы к германцам, принявшим их культуру», — подумал Эйрих. — «Остатки рассудка в головах их правителей, всё же, есть».
— Я сделаю это, господин, — решился Татий.
— Действуй, — разрешил ему Эйрих.
Раб поднял с земли колья и деревянный молоток. Ждавшие начала казни готские воины отвязали прислужника римлян от камня и растянули его на земле. Он сопротивлялся, кричал, зная, что его ждёт, но сил в нём было мало, потому что все эти дни ему давали только воду.