Чингисиана. Свод свидетельств современников
Шрифт:
Цагадай сказал: «По моему мнению, если подавить врага, разгромить наездника, расторгнуть сговоренных, заставить верблюдицу реветь по верблюжатам и привезти с собой добычу — это будет высшее удовольствие».
Джучи (Жочи) сказал: «На мой взгляд, высшее удовольствие — разводить многочисленные табуны лошадей, пускать взапуски многочисленных двулеток, воздвигнуть себе ставку и забавляться пиршествами».
Угэдэй сказал: «Я полагаю, что лучшее из наслаждений будет в том случае, если обеспечить благоденствие великому государству, созданному трудами нашего отца-хана, положить ноги на почву и руки на землю*, предоставить своему собственному народу жить в ставке, держать в порядке дела государственного управления, дать возможность наслаждений старейшинам и обеспечить
Тулуй (Толуй) сказал: «По моему мнению, высшее блаженство заключается в том, чтобы тренировать своих аргамаков, бродить по глубоким озерам, спуская своих старых ястребов, и устраивать охоту на птиц, ловя серых уток».
Чингисхан сказал: «Джучи и Тулуй, вы оба говорите речи маленьких людей. Цагадай ходил вместе со мной на врагов и потому говорит такие слова. Однако когда относились с пренебрежением к чужим, то не раз являлись причиной плача своих жен. Когда относились с пренебрежением к рыбе хариусу, то не раз были случаи, что он ранил до боли ладонь руки. Слова же Угэдэя — вполне правильны».
Чингисхан сказал: «Если дела государственного управления находятся в порядке, если хан государства — мудр и искусен, если начальствующие братья его обладают совершенствами, если давшие ему жизнь отец и мать живы и невредимы, если у него имеются чиновники, знающие дела государственного управления, если он располагает войском, способным подавить неунижающегося врага, если его жены, дети и потомство будут здравствовать до скончания веков, если ему будет покровительствовать могучий вечный дух вселенной, — то в этом и будет заключаться его несравненное великое блаженство».
ЧЕТВЕРТЫЙ РАЗДЕЛ
СВИДЕТЕЛЬСТВА СОВРЕМЕННИКОВ
О ЧИНГИСХАНЕ
ЭПОХА ЧИНГИСХАНА ГЛАЗАМИ СОВРЕМЕННИКОВ
Помимо историко-литературных памятников, фольклорных произведений монголов, повествующих о жизни и деяниях Чингисхана и считающихся основными источниками по истории монголов, истории Чингисхана, в XIII–XIV веках в сопредельных и завоеванных монголами странах — в Китае, Центральной Азии, на Ближнем Востоке, в Армении, Грузии, на Руси, в Западной Европе заинтересовались судьбой этого «безвестного и чужого» племени и его предводителя — Чингисхана. В этих странах появляются произведения, в которых с разной степенью достоверности и полноты описывается процесс формирования и появления на исторической арене монгольского этноса, история объединения монголоязычных родов и племен и создания Великого Монгольского Улуса, рассказывается о военных походах Чингисхана, о многогранной личности Чингисхана, о его ближайших сподвижниках и потомках, живописуются нравы и обычаи монголов той эпохи. Все эти сочинения крайне важны для восстановления исторической правды о личности Чингисхана, о его времени — веке монгольских завоеваний.
Среди исторических фолиантов той эпохи выделим фундаментальный летописный свод крупнейшего персидского историка XIII–XIV веков Рашид ад-Дина «Сборник летописей».
Известный российский ориенталист, первый исследователь и переводчик этого произведения в России И. Н. Березин, говоря о причинах «к особенному почету, которым пользуется История Рашид ад-Дина», пишет: «Рашид ад-Дин жил в эпоху процветания монгольского владычества, весьма близкую ко времени вступления монголов на историческую арену, когда еще живы были дети сподвижников Чингисхана и в устах всех ходили рассказы о первых подвигах монгольского завоевателя;
Важность изложенных нами преимуществ Рашид ад-Дина как историка дает его творению перевес перед всеми другими источниками монгольской истории: даже китайские летописи, столь богатые сведениями о народах и событиях Средней Азии, уступают первенство Рашид ад-Дину… По признанию знатоков китайского языка и по личному знакомству нашему с переводами из китайских летописей, оказывается, что именно монгольский период занесен в китайскую историю без особенной подробности и многочисленные повествования Рашид ад-Дина находят себе лишь редкие и слабые отголоски в китайских летописях…»[1]
Следует подчеркнуть, что история монголов и основанных ими государств, изложенная Рашид ад-Дином, — это лишь одна из двух основных частей летописного свода. Вторая часть включает в себя «всемирную историю до ислама (в исламской традиции), историю халифата и последующих мусульманских государств до монгольского нашествия (газневидов, Сельджукидов, хорезм-шахов, салгуридов, исмаилитов Аламута), историю немусульманских народов и государств (Китая, древних евреев, франков, римских пап, «римских», т. е. германских, императоров и Индии) согласно их исторической традиции»[2].
Такое содержание «Сборника летописей» соответствовало главной идее, положенной в основу этого сочинения: «История исламских народов — арабов, персов и тюрков — лишь одна из рек, впадающих в море всемирной истории… истории всех известных тогда народов — от «франков» (т. е. западноевропейских народов) на крайнем западе до китайцев на крайнем востоке»[3].
Реализация столь грандиозного плана побудила ученого к созданию целого коллектива, который работал под его руководством. Как пишет исследователь исторического труда Рашид ад-Дина И. П. Петрушевский, «сам Рашид ад-Дин занялся непосредственно составлением 1-го раздела 1-й части, т. е. историей тюркских и монгольских племен до Чингисхана… Он использовал письменные источники — Махмуда Кашгарского, Джувейни («Тарих-и джехан гушай» — «История миропокорителя», около 1260 г.), сохранившиеся в архиве ильханов части «Алтан дептер» («Золотая книга») — официальная история Чингисхана, его предков и преемников, на монгольском языке. Эта история не совпадала с дошедшей до нас другой официальной историей первых двух монгольских ханов — «Сокровенным сказанием монголов». Этого было недостаточно. Рашид ад-Дин воспользовался пребыванием в Иране приехавшего сюда из Китая (1286 г.) эмира Пулада Чжэн-сяна (Чинсана), несравненного знатока монгольской старины и преданий… Оба они систематически, изо дня в день, занимались вместе, как учитель и ученик: «счастливый эмир рассказывал, ученый везир записывал с его слов»…
Для собирания материала и составления истории других немусульманских народов Рашид ад-Дин кроме монголов располагал другими сотрудниками»[4].
Следует подчеркнуть, что уже современники Рашид ад-Дина по достоинству оценили значение этого фундаментального летописного свода. Как сообщает сам персидский историк, Ольджайту-хан, ознакомившись с его трудом, сказал: «То, что изустно передано от эпохи Чингисхана до теперешнего времени из всех дел [монгольского народа] и объяснения [происхождения] последнего, — есть общая цель сего [труда]… И подобного этому другой кто-либо не написал и не занес в летописный свод… Более правильно, более истинно никто [еще] не написал»[5].