Число смерти (CИ)
Шрифт:
Я, конечно, не стала спорить: во – первых от обиды, во-вторых, я верила Эльке, больше чем кому либо.
Если она так решила, значит, так надо.
Вспомнились упреки сына, что живу чужими подсказками, что не умею хитрить, требовать и настоять на своем. Ну, меня уже не переделать, буду доживать «белой вороной» в наш прагматичный век.
«Температура в аэропорту города Чимкента 38 градусов. Желаем приятного отдыха».
Пересев в маршрутку, едущую до границы с Узбекистаном,
В маленьком замкнутом пространстве маршрутки, без кондиционера, вентилятор только над головой водителя, я тихо «умирала». И все тоже пребывали в забытье, сродни летаргическому сну.
Но на одной из остановок в салон зашла девушка, и все сразу проснулись. Я так просто почувствовала себя словно в Хайфе или Медине. Девушка была вся в черном. Даже руки в черных перчатках. Сквозь сетку паранджи белели белки глаз и все. Наверное, не у одной меня были опасения, пассажиры оживились, многие вытащили мобильные телефоны, но это было бесполезно, связь не работала. А мое обостренное от волнения обоняние уловило слабый аромат духов «Armani Mania Woman».и напряжение спало, я весело улыбнулась обладательнице прекрасного вкуса, и спокойно закрыв глаза, снова задремала.
Где вышла наша «леди в черном» не знаю, я проснулась уже на конечной остановке.
В чайхане в вечерних сумерках, уплетая замечательный плов я позвонила Абдали.
– Прости, Катя, непредвиденные обстоятельства. Я задержусь часов на десять. У тебя деньги есть?
– Да тысяча баков,- и это была правда, Эля в Москве мне положила в карман «мелочь».
– Дай трубку чайханчику.
Я, вскочив со своего места, вышла на улицу, где в ожидании гостей стоял хозяин. Он сам лично приветствовал гостей, так и со мной было час назад. Абдали что- то говорил ему по-узбекски. После этого мне принесли от заведения подарок - прекрасный чапан, ручной работы. И предложили комнату в придорожной, одноэтажной гостинице. Было еще светло, но пропускной пункт таможни уже закрылся, последние не успевшие бедолаги устраивались на ночлег у обочины дороги.
– Женщина, женщина, деньги есть?- за мной бежал мальчишка лет двенадцати.
– У меня только российские рубли.
– Давай,– заявил маленький наглец.
– С какого переляку? – отчего то вспомнились именно эти слова.
–Границу переходить хочешь. Визы нет. Есть деньги, Талгат тебя не обманет.
Мне вдруг так захотелось в уют городской квартиры, под кондиционер. Увидеть Таньку и ее детей.
– Ну, проведешь, а дальше?
– На той сторона, брат, такси до Ташкента. Или куда скажешь.
И я не устояла. Что- то видно случилось от близости Ташкента, города моей студенческой юности. Я стала прежней Катькой, доверчивой и глупой.
Пошли мы с проводником в два часа ночи. Поселок закончился, сады перешли в пустыри и после
– Река?
– шепотом спросила я проводника.
– Да, сейчас как арык.
Проводник вел меня вдоль камышей, пока не дошел до дерева. Очень ловко он забрался и в густых ветвях послышался свист ,и веревка , зацепилась за дерево с противоположной стороны .
– Пошли.
Мальчик деловито водрузил мою сумку себе на голову, шагнул в воду. Река и правда обмела. Была узка, как арык ,но течение не ослабло, и я ухватилась изо всех сил за веревку, пыталась сдвинуться хоть на метр. Дно было глинистое, сколькое. Я ползла, как черепаха, моему проводнику уже не раз приходилось приходить мне на помощь. Он уже перебрался на берег, положил там мои вещи и теперь пытался вытащить меня, как того бегемота из детского стишка.
Совершенно не вовремя на меня нахлынули воспоминания.
Мы часто гуляли по ночам в Парке Победы в Ташкенте, теперь вместо него построен огромный аквапарк. А раньше это было уютное место, обилие черешни, терн и каштаны.
Мы гуляли после полуночи, и поэтому нас ловила милиция. Нет, мы ничего такого не делали, мы смеялись, даже трезвые, поедали красный и белый терн. Но нас преследовали, как плохишей .Причем было нас десять девчонок и всего два парня, корейца. Я совсем не спортсменка бежала из последних сил, но на мокрой от росы траве я поскользнулась и вывихнула ногу.
«Все, никуда не пойду! – в отчаянье и страхе шептала я сама себе.
– Ну не фашисты же они». Девчонки вернулись. Таня –большая и Люда .И потом мне еще долго припоминали этих «фашистов» особенно во время зачетов и сессий.
В маленьком мальчике – проводнике оказалось столько силы, что он меня вытащил. Мой юный нарушитель границы побежал к брату-таксистку, а я, спрятавшись за дерево, решила выжить одежду, Мокрая одежда даже в такую жару меня раздражала и бесила.
Футболка уже висела на дереве, я отжимала джинсы, когда меня осветили фары, и с мерзким ехидством голос неизвестного произнес - Ханум, какая встреча!
Пограничник привезли меня на КПП, даже не дав одеться. Под пристальным взглядом их начальника я одевалась, пытаясь унять дрожь в руках и ногах. Одевшись, села на стул. Хозяин кабинета, немолодой узбек, с изъеденной оспой лицом, вывороченными губами был не то что некрасив -.отвратителен.
– Ханум, а правду ли говорят, что русские женщины самые сладкие?- он сел рядом со мной.
– Да что вы, господин офицер, они холодны, как снег, что лежит в России полгода.
– Ну а там- то у них наверняка горячо, - и рука этого мерзавца попыталась раздвинуть мне колени.
Воображение его, наверное, уже шагнуло дальше, чем рука, и он задышал мне в ухо, словно стадо загнанных ишаков. Я уже решала, куда ударить ему кулаком: между ног или между глаз, но тут в дверь забарабанили.
– Мырза майор, мырза майор.
<