Чистая страница: Избранные стихи (конец 2009 — первая половина 2011)

Миркина Зинаида

«И вот часы остановились…»

И вот часы остановились. Вовне движенья больше нет. Вовне — блаженное бессилье. И вдруг открывшийся просвет Вовнутрь, в то тайное скрещенье, Где здесь и там переплелись, И видно, как вершит движенье Неиссякающая Жизнь.

«Текут часы, течёт река…»

Текут часы, течёт река, Текут по небу облака, И между мыслей, меж вещей Течёт невидимый ручей. Сквозь нас с тобой, сквозь небосвод И дни и ночи Дух течёт. Пробито

в нас в простор окно, И потому мы все — одно.

«Тишина — это значит, к концу…» (диптих)

I

Тишина — это значит, к концу Боль подходит, как небо большая. Тишина — это значит, Творцу Ни единая мысль не мешает. Наконец-то окончился бой, Наконец-то рассеялась небыль, Наконец-то самими собой Мы не застим всецелого неба.

II

И нет пустых минут. И нету суесловья. Разлился океан творящей тишины. Часы полны Тобой. Часы полны любовью. Часы мои Твоим свечением полны. Как будто бы волна притихший берег лижет, Как будто пролита живой воды струя. Я вижу этот мир. Я снова ясно вижу. Тебя самой собой не заслоняю я.

«Что за смертью — непонятно…»

Что за смертью — непонятно, А всё понятое — ложь. Но войди в простор закатный. Не поймёшь или поймёшь — Ум потонет в океане, Всё земное завершив, И наступит умиранье — Омовение души…

«Когда закатный свет приблизился к земле…»

Когда закатный свет приблизился к земле, Когда последний луч зарделся на стволе, Когда в одном узле скрестились все пути, И стало ясно вдруг, что некуда идти, И отворилась в нас такая глубина, В которой не найти ни края и ни дна. Минуты и часы остановили бег — Был Богом до краёв наполнен человек.

«Луч всё длинней, длинней, длинней…»

Луч всё длинней, длинней, длинней — Как будто бы сквозь даль морей, Сквозь всё свечение простора, Сквозь всю бессчётность миль пути До сердца он хотел дойти И там, во мне, найти опору. Ту точку, тот незримый трон, Где Дух творящий утверждён.

«Истина, как небеса, спокойна…»

Истина, как небеса, спокойна. Истина тиха, как свод небес. Отгремели, отпылали войны. Мир очнулся. Умерший воскрес. Оказались страсти наши тенью. Страх погас. Остановилась дрожь. Истина есть жизнь и воскресенье. Остальное — суета и ложь.

«Ты так просил согласия на тайну…»

Ты так просил согласия на тайну — На то, что не обнять и не понять. На эту молчаливую бескрайность, Таинственную эту благодать. Ты так просил: не надо разделенья. Мы слиты, мы едины днесь и впредь. Ты так просил согласья и смиренья, Но мы хотели ведать и владеть…

«Когда часы текут в согласье…»

Когда часы текут в согласье С качаньем лёгкого листа И тихо дышит в каждом часе Вся ширь, и глубь, и высота, И сердцу бьющемуся ясно То, что не ведает конца, Тогда душа моя согласна С великой волею Творца…

«Ни мысли не было, ни силы…»

Ни мысли не было, ни силы, И было всё и ничего. Не знаю — небо ль в грудь входило Иль я входила внутрь него. Сейчас лицо в бескрайность канет. Меня на берег не зови! Я утопаю в океане Всевозрождающей любви.

«Мы в лесу, а может — в Боге…»

Мы в лесу, а может — в Боге… Перепутались дороги. Вдаль и вглубь манит листва. Затерялись все слова, Затерялись все резоны В гущине берёз и клёнов. Ну а я сама нашлась: Стала вдруг заметной связь С каждой веткою случайной И со всей вселенской тайной.

«Нельзя пошевелить рукой…»

Нельзя пошевелить рукой — Деревья в час ночного штиля Меня позвали в свой покой И тайну мне свою открыли. Её не перелить в молву. Я этой тайны не нарушу. Я вас в покой свой позову И там свою открою душу.

«И вновь Ты говоришь со мною…»

И вновь Ты говоришь со мною. Но что же, что Ты говоришь? Над тёмной полосой лесною Небес светлеющая тишь. Ты говоришь деревьев тише, Свой взгляд внутрь сердца углубя. Но я Тебя должна расслышать. Не Ты меня, а я — Тебя.

«Ну вот и всё. Конец пути…»

Ну вот и всё. Конец пути. Мне больше некуда идти. Я, точно дерево, застыла, Вступив в поток незримой силы — В неисчерпаемость свою. Поток течёт, а я стою…

«Не разбирай меня на части…»

Не разбирай меня на части, Мир беспокойный, мир шумящий. Я — неделимое одно, В котором всё заключено. Я древо жизни. Я икона. Я то таинственное лоно, В котором зреет Божье семя И делает священным время.

«В пустом пространстве робкий звук…»

В пустом пространстве робкий звук. И всё. И ничего вокруг. На весь простор — единый вдох, Единый свет, единый Бог. И в каждый куст, и в каждый ствол, И в каждый прутик Он вошёл. Мильон корней, мильон вершин. Мильоны нас, а Он один.

«Какой простор! Какие дали!..»

Какой простор! Какие дали! Их охватить не может взгляд. Куда они меня позвали? Что вынести душе велят? Открытое, немое поле С полоской синею лесной. И столько счастья, столько боли! Вот столько, сколько надо мной Пустого неба, шири, далей — Дух всё вместить в себя готов. Куда они меня позвали — Не знаю, но иду на зов.

«А Бог вне смерти. Бог на небе…»

А Бог вне смерти. Бог на небе. Он среди тех немых пустот, Куда уводит горный гребень, Куда закатный луч ведёт. А там. О, что же там такое? Как в вещий глаз, в простор вглядись — Разлив великого покоя, Океаническая жизнь…

«Дело Его — это мира приятье…»

Дело Его — это мира приятье Внутрь себя. Вплоть до муки распятья. Мир весь вместить до последней частицы. Так, чтобы каждой душе причаститься, Так, чтоб не в грёзах ума, не в виденье — В сердце своём ощутить Воскресенье.