Чистейшая 2
Шрифт:
Невольно в её голове стали всплывать моменты, когда ей было больно, тяжело, печально. Как и у всех, у Лиз таких моментов происходило предостаточно. Но неожиданно все они растворились в её голове и памяти. Они перестали существовать потому, что ни один случай из прошлого не мог состязаться в уровне боли с ныне происходящим.
Её папа. Родной любимый папа оказался предателем.
Он не просто врал ей всю жизнь, скрывая настоящую сущность дочери… он оказался охотником, устроившим погоню. Это из-за него и его людей Лиз попала в капкан, что
Каждый его удар сопровождался ноющей болью, отдаваясь в голове, теле…
– Тебе нужно успокоиться, Лиз, – неожиданно его тон стал более холодным и твёрдым. Он пытался быть с ней терпимым, но это постепенно проходило.
Неужели он надеялся, что она примет его с распростёртыми объятиями?..
– Что вам нужно от меня? – Лиз раскрыла заплаканные глаза, которые вновь приобрели свой обычный карий цвет. Голос дрожал, как и её руки, но она не прекращала спрашивать. – Зачем-то же я тут, верно?
– Верно, – лишь отозвался Джефф, изучая лицо своей дочери. Оно изменилось. Перед ним была не та молодая девчушка, которую он отправлял в колледж больше месяца назад. – Ты нужна нам, Лиз. Мы хотим быть одной командой.
– Поэтому заковали меня в цепь? Умно, – она не узнавала не только свой голос, но и слова, которые им произносились.
– Это ради твоего блага, Лиззи, – снова повторил он. – Я не хочу, чтобы ты навредила себе.
– Пока что мне навредил лишь ваш капкан, разодравший ногу… – вряд ли это был правильный ход, но единственный, который нашёлся у девушки в данный момент. Она пыталась заменить свою гигантскую боль злостью. – Я вампир, – продолжала парировать Лиз, сказав про свою сущность даже с удовольствием, ей казалось, что этим она будет раздражать отца, и, судя по его взгляду, – получилось. – Зачем я в команде охотников на вампиров?
– Ты всё узнаешь, – его раздражение и нетерпимость стали легко читаться на лице. Мягкий взгляд сменился твёрдым, а сердце забилось громче. – Пока что тебе нужно лишь позволить нам это – быть одной командой.
– Даже не надейся, – Лиз не знала об их целях, но после такого приветствия она бы их не приняла.
Элизабет не выбрала свой путь, всё же мало времени она знала о своей сущности для этого, но она не раз уже сражалась против вампиров, что делало её довольно странноватой вампиршей.
«Но я и не вампир. Я Чистейшая», – повторяла себе девушка, стараясь уловить ту разницу, которую все вкладывали в эти слова.
Чистокровный вампир отличался от вампира радикально, что могло показаться глупостью. Вурдалак остаётся таковым при любых обстоятельствах, но нет. Лиз была рождена, как и все люди. В отличие от вампиров, кто просто обращён.
Но какой ценой она была рождена? Её мама погибла из-за неё. И девушку убивало то, что она не могла узнать всех обстоятельств. Как так случилось? Почему? Она надеялась найти ответы у доктора Кристиана, но получила лишь охоту на себя и заточение.
– Милая, – нет, это слово не звучало так уж мило из его уст. Раньше это обращение ощущалось родным и самым тёплым, а теперь… это было просто слово. – Мне жаль, но у тебя нет выбора. Поэтому лучше сделай правильный.
– Как я могу выбрать правильно, если выбора нет? – Лиз огрызнулась на него, стараясь унимать дрожащий голос, полный боли.
Джефф расплылся в улыбке. Нет, не той тёплой отцовской улыбке, которую она видела все свои двадцать лет жизни, а совершенно другой. Какого чёрта его улыбка в сторону собственной дочери больше напоминала ухмылку?
– Правильный выбор у тебя есть.
Холодно. Расчётливо. Высокомерно.
Вот, как звучал её отец теперь. Он был недоволен ей, и даже не пытался это скрыть.
«Неужели он меня больше не любит? Любил ли он меня когда-нибудь?..»
Лиз передёрнуло от этих мыслей. Как он мог не любить родную дочь?
«А родную ли?»
Она даже не задумывалась об этом. И новая мысль пронзила сердце молодой девушки, как пуля. При столкновении с мягкой тканью сердца эта пуля взорвалась, разбивая её сердце на множество осколков.
Джефф может быть не родным её отцом. Поэтому такое отношение. Что если всё было ложью?..
Уйдя так глубоко в себя, Элизабет даже не услышала, как шаги и сердцебиение покинули комнату. Раздался хлопок двери, а затем и несколько поворотов ключа в замке.
Она осталась одна…
Это точно был подвал, потому что сверху она слышала шаги, а вот за стенами оставалась гробовая тишина. Она не слышала ни голоса вдалеке, ни сердцебиения – это необычно. Стало так одиноко.
«Помогите мне…» – она зажмурилась, прося лишь в своих мыслях, потому что обращаться ей не к кому.
Она одна. Раненая. В подвале. На цепи.
«Нужно что-то делать…»
Её мысли сменялись одна за другой, и она, как бы ни старалась, не могла их систематизировать.
Необходимость действия сменялась болью и слезами, возвращаясь обратно к мыслям о том, что нужно что-то делать. И так по кругу.
С трудом Элизабет поднялась с кушетки. Цепь тяжело давила на левую ногу, пока правая всё ещё была слишком слаба, чтобы на неё опираться, поэтому девушка могла передвигаться лишь на одной ноге, ухватываясь руками за всё, куда доставала.
Окон в комнате не было, и лишь одна лампочка на потолке освещала пространство, что выходило очень тускло, но хотя бы так. Каменные стены выглядели холодными, а пол не самым чистым, поэтому босиком передвигаться не вариант. А так хотелось! Ноги в ботинках устали, будто обувь весила несколько килограмм.
Кое-как Лиз добралась до хлипкой двери у стены справа от кушетки – длина цепи позволяла ровно добраться до туда и обратно, выйти за входную дверь уже бы не вышло. За дверью она увидела коморку, которая оборудована под ванную комнату. Развернуться тут было особо негде, так как душевая кабина, унитаз и маленькая раковина с зеркалом над ней занимали всё пространство. Но и на том спасибо…