Чистилище для грешников
Шрифт:
Чайник закипел, и он снова заварил купеческий в фаянсовом заварнике. Неожиданно захотелось есть, и Петр полез в холодильник, за рыбными консервами. Выбрал сайру в собственном поту. Она ему почему-то нравилась больше, чем «братская могила» закопченных килек называемых шпротами.
Пока жевал останки дальневосточной фауны с мерзлым хлебом, за окном потемнело, стекла снаружи покрылись мелкими капельками дождя. Запив все чаем, надел плащ и немного попрыгал, слушая не гремят ли какие железяки. Все было нормально, если не считать ощущения поджидающей его неприятности в Покровском тупике. Он не знал, чем объяснить это чувство. Да и не стремился его объяснять, вспомнив лишь о своей звериной интуиции, которой так завидовал
На место акции добрался чуть раньше двух часов дня. Тупик ему был знаком и он не стал его исследовать, свернул в боковой проулок и вышел через арку в дворовый колодец, посреди которого жители устроили детскую площадку с качелями из толстенных труб, которые местные хулиганы не могли вот так запросто оторвать руками, здесь был нужен бульдозер, или по крайней мере грузовик. С темного неба, закрытого тучами, сыпал мелкий противный дождь.
Железные лестницы, деревянные теремки из толстенных бревен, все исписанные посланиями в любви неизвестным Катям, Светам и Иринам, со стрелками сносок, указывающих на слова, снизу и сверху, обозначающие различные человеческие органы, предназначенные, по мнению авторов, для проявления возвышенных чувств.
Петр вдумчиво прочел надписи и немного не понял, каким образом для любви используют селезенку, печенку и гланды, а так же дохлую мышь в половой щели. Текст явно был написан подростком, и не одним: смысл был детским, не садистский или некрофильский.
По роду своей деятельности Петру неоднократно приходилось сталкиваться и с теми, и другими. Он никак не мог понять: каким образом садисты и некрофилы получают удовольствие от сношения с избиваемым партнером или с мертвым? Ему вообще было непонятно, как можно испытывать удовольствие от сношений.
Все это испарилось и забылось, будто и не было ничего, с исчезновением из его жизни Ирины. Их недолгая совместная жизнь оставила привкус сладкого запаха в далеком прошлом. Деталей Петр не помнил. И за несколько лет после ухода, выбросил все из головы, будто никогда не был молодым, а сразу после рождения поступил на службу в МВД. Иногда ему казалось что он не имеет пола, хотя некоторые органы говорили об обратном.
Перешагнув через кучки следов выгула собак, Петр уселся на невысокую мокрую скамеечку, спрятавшись от арки, выходящей на Покровский тупик, за покосившимся резным теремом, и приподняв плечи, съежился, стараясь сохранить тепло под холодным плащом. Плащ был куплен специально для такой погоды. Его ткань пропитали какой-то химией, и он стал непромокаемый. Капельки воды скатывались по поверхности плаща, увеличиваясь в размерах, но внутрь не проникали. Однако плащ не держал тепло. Это был его единственный и существенный недостаток. Петр относился ко всему этому философски.
В дворовом колодце не было ни души. Да откуда было людям взяться: день рабочий, не выходной. К тому же осень: школьники в классах, малолетние в детсадах. Да и детей в последние годы стало меньше: никому не хочется плодить нищету.
Непонятные и странные мысли сами собой бродили в совершенно пустой голове, без всякого с его стороны участия в этом процессе. Казалось, что в окружающем его мире что-то изменилось. Но присмотревшись повнимательнее, Петр не замечал отклонений, четко ощущал реальность окружающего. Значит изменился он сам. Изучая психологию, как обязательный предмет в школе милиции, Петр твердо усвоил, что ненормальным всегда кажется – не они, а мир изменяется вокруг них. Поэтому поведение сумасшедших сильно отличается от нормы. И он жестко верил в это правило. Возможно, после нападения домушников, или от встречи с Джебе у него стала ехать крыша. Это не исключено. Но вот интересно, в какую сторону?
Придя к такому заключению, Петр не испугался своего состояния. Возможно именно так люди и сходят с ума. Где-то на краю сознания он понимал, что вся его жизнь прошла не совсем так,
Почувствовав, что до акции осталось полчаса, Петр встал со скамеечки и не торопясь пошел к Покровскому тупику. Никто ему не встретился. Но при выходе из арки он приостановился, расслышав приближающиеся шаркающие шаги двух людей. Немного замедлив ход, пропустил прошедших мимо старика поддерживающего старуху одной рукой, в другой он нес инвалидную палочку и хозяйственный пакет с продуктами. Петру стало нехорошо: ведь он их видел в своем ненормальном сне. Волосы у него на затылке зашевелились, как у собаки на загривке, при ощущении опасности. Усилием воли, выбросив из головы, ненужные размышления, внутренне собрался и, пройдя арку, свернул направо.
Он не пошел к молочному магазину. Стараясь не топать, двигался по четной стороне тупика, вдоль стены противоположного дома, стоявшего напротив тринадцатого. И неожиданно остановился, как вкопанный, почуяв за толстой двухстворчатой дверью подъезда четного дома, человека. Это был мужчина и он ждал именно его. Петр мельком оглянулся – тупик был как пустыня. И даже из окон никто не выглядывал на опостылевшую улицу.
Плавным отработанным движением он оголил ствол, и держа его дулом в верх, слегка прикрыл плащом. Крадучись подошел к дубовой двери поближе и замер. Тот кто сидел в засаде не подавал признаков жизни. Однако Петр остро ощущал его присутствие и напряженное ожидание. Что ж, придется разочаровать этого мужика и показать ему класс.
Выдержав несколько минут, для того, чтобы сидящий в засаде занервничал, Петр мгновенно проскользнул в полуоткрытую дверь и, сделав стремительный рывок вперед, круто развернулся. Он не ожидал такой же быстрой реакции от мужика в темной куртке, который к тому же успел присесть на корточки. Два чужеродных тела, разрывая на своем пути мышцы и сухожилия, ударили Петру снизу в шею и, прежде чем они проломили череп, он навскидку выстрелил мужику в переносицу.
Зашевелилась круговерть серого тумана, рассекая яркий белый свет… Нет, яркий свет был дальше, за серым туманом, но как далеко, непонятно. Все было и рядом, и почти на горизонте. А ближе всего ворочалось что-то черное и бездонное, жадно поглощающее и серый туман, и белый свет. Вдали мелькали расплывчатые лица людей… Некоторые из них были смутно на кого-то похожи. Все это бурно и бесшумно клубилось. Хотя нет, где-то на краю слышимости, плавал то ли вой, то ли посвист ветра. И не было ни тепла, ни холода. Никаких ощущений, лишь чернота продолжала пожирать все серое и черное, которое не убывало, но и не прибавлялось.
Петр моментально включался после любого сна и почти сразу же определял где он и что с ним. Отбросив одеяло он уселся на кровати и, опустив голову, обхватил ее руками. Она у него не болела и чувствовал он себя очень неплохо. Но что-то было не так. Не так!!!
От бешенного нежелание мириться со слишком реальными снами, Петр чуть не закричал по звериному во все горло. Лучше умереть, чем постепенно сходить с ума. Все тело, как и в прошлый раз, если он был, прошлый раз, покрывал влажный пот.
Пересилив себя, Петр встал и пошел к зеркалу в ванной. Лицо нисколько не изменилось, если не считать растерянного и испуганного, словно у загнанного в угол существа, взгляда. Никаких следов от пуль, которые он получил наяву, а не во сне. Петр очень четко отделял сон от яви, и не хотел мириться с тем, что происходило. Чудовищная неправда творилась с ним в последние дни. Может быть его тайком обработали психотропными препаратами, для эксперимента? Задули газ из баллончика в скважину замка, пока он спал, или, просверлив водопроводную трубу идущую к нему в квартиру, закачали в нее какую-то гадость, а он принял ее вместе с чаем. Что с ним сделали? И кто?