Чистилище. Финал
Шрифт:
В процессе разговора у террористки усилился насморк, она начала чихать, и Николаев занервничал. Он стал порываться предъявить полковнику ультиматум, типа, чтобы его герлфренд немедленно доставили в лабораторию, иначе он больше с места не сдвинется, или вообще не пустит сюда научную команду доктора Иванова без неё. Террористка быстро сообразила, что сейчас Димка примет меры, и начала горячо убеждать Николаева не делать глупостей, попутно умоляя Димку не обращать внимания на его слова, потому что он нервничает. Типа, на самом деле он ничего такого делать не собирается, это просто эмоции. Димка, конечно же, не повелся на женское враньё и доложил обо всём полковнику Левински. Тот немедленно приказал Абдулле взять Николаева под охрану, а если тот будет сопротивляться, то прострелить ему ногу так, чтобы навсегда остался инвалидом. В итоге Димкины солдаты отвели Николаева в угол лаборатории, пристегнули наручниками к какой-то мощной станине и заняли посты рядом с ним. Террористка пыталась
Потом прилетел транспортный вертолет, и доктора Иванова увезли в лабораторию вместе с его научной командой и командой инженеров. Пока они летели, полковник приказал оператору провести робота по тоннелю до конца, либо дотуда, докуда хватит проводов. Первый взвод престарелых морпехов разделили на две команды, одна продолжила охранять ретранслятор, другая контролировала вход на поверхности. Второй взвод тоже разделился надвое, половина заняла позиции у соединения наклонной шахты с основным тоннелем, вторая – возле лаборатории Вильмана, и обе команды начали обмениваться парными патрулями. Которым полковник поставил задачу контролировать всю эту кучу непонятных каменных ворот, что понатыканы по обе стороны тоннеля. Вообще сразу было ясно, что они не открывались десятки лет и сейчас тоже не откроются, но всё надо держать под контролем, потому что дело серьёзное. Димка слушал малополезную трепотню влюбленных террористов и раздумывал на тему дальнейших событий. Лаборатория найдена, значит, своё дело он сделал. Поэтому после возвращения на Готланд его ждёт награда и новая жизнь. На этой долбаной нефтедобывающей платформе ему больше вкалывать не придется! Его лояльность подтверждена, пятилетний минимум засчитан, теперь ему дадут работу на Готланде. Лишь бы только не запихнули служить на этот десантный корабль, где морская болезнь постоянно выворачивает его наизнанку! Надо переговорить с доктором Ивановым, он хорошо относится к Димке, пусть найдет ему занятие или даст лекарство от качки, на худой конец…
– Полковник, сэр! – Голос оператора робота донесся из рации проходящего мимо Димки матроса. – Робот достиг окончания тоннеля! Взгляните на это, сэр!
Все, кто находился в каюте компаний, разом посмотрели на экран, даже террористка замолчала. Димка торопливо переключился на основную частоту. В зеленом свете прибора ночного видения застыли две огромные крылатые статуи. Какие-то злобные четвероногие твари, высеченные из камня, возвышались под самый потолок. Статуи были очень похожи, может даже вообще одинаковые, они стояли у стен параллельно друг другу, хвостами упираясь в венчающий тоннель тупик, и их жуткие морды со здоровенными оскаленными клыками словно пронизывали взглядами утопающий во мраке тоннель.
– Что это? – В эфире зазвучал голос полковника Левински. – Статуи?
– Да, сэр! – подтвердил оператор. – Какие-то мифические твари, сэр! Чем-то отдаленно напоминают то ли льва, то ли тигра с крыльями, хотя сходства скорее меньше, чем больше. И у них на груди выбиты знаки, сэр! Сейчас я приближу!
Робот поднял камеру выше и сфокусировался. Знаки Димка узнал сразу – точно такие же были выбиты на каждом валуне в Исландском лабиринте Вильмана, и на скале наверху было такое же, только размерами больше. Не удивительно, что здесь обнаружилось то же самое, раз оба этих места выстроил Вильман. Наверное, у него было много сообщников, одному такое не построить. Учитывая, что происходило в лабиринте, несложно понять, что этот психопат сделал с ними со всеми.
– Это ещё не всё, сэр! – продолжил оператор, манипулируя камерой. – Между статуями имеется шахта! – На зеленом экране возникла дыра в полу. – Диаметр три метра, круглая, правильной формы, – продолжал объяснять оператор, – поток воздуха идет именно оттуда. – Он сделал так, что камера заглянула в шахту, высвечивая уходящие круто вниз широкие каменные ступени. – Там лестница! Освещения нет, куда она ведет, непонятно. Мощности фонаря не хватает!
– Пошлите туда робота! – приказал Левински. – Сколько у вас осталось провода в катушке?
– Провода ещё много, сэр! – ответил оператор. – Я использовал только двести метров, это меньше половины. Но робот не сможет спуститься в шахту самостоятельно. Её ступени уходят вниз под углом в шестьдесят градусов, это слишком большой наклон для нашего шасси! Колеса не удержатся на ступенях даже на самых низких оборотах двигателя. Робот может сорваться вниз по лестнице, это небезопасно, на нем установлена термобарическая ракета, сэр!
Полковник принялся совещаться с инженерной командой, и те предложили установить возле шахты лебедку, прикрепить её трос к роботу в качестве страховочного каната и медленно разматывать его со скоростью движения робота. Получится, что робот спускается по наклонной лестнице, повиснув на тросе, и это исключит вероятность сорваться. Оператор
– Будьте предельно осторожны, рядовой! Всё должно быть доставлено на корабль в целости и сохранности! Это сверхважно! Головой отвечаете за каждый компонент!
Абдулла заверил его, что всё будет сделано идеально, и Димка вновь поздравил себя с удачной ролью в данной фазе экспедиции. Ему не придется таскать на себе неподъемные тяжести, а самое главное, не придется отвечать, если кто-нибудь что-нибудь случайно разобьёт или повредит. Минут сорок ничего особенно не происходило, только второй взвод морпехов перебрался вплотную к вертикальной шахте, и теперь пешие патрули ходили через весь тоннель. Потом до лаборатории добралась научная команда с инженерами, и доктор Иванов приступил к изучению машинерии Вильмана. Великий учёный долго бродил по лаборатории среди нагромождения массивного оборудования, внимательно разглядывая замысловатые приборы, и его блестящий ум нашел ключ.
– Это компьютер! – заявил доктор Иванов, закончив осмотр одного из элементов лаборатории – массивного постамента с множеством не менее массивных кнопок. – Это устройство ввода-вывода!
Он принялся нажимать на кнопки в различной последовательности, внимательно всматриваясь в нанесенные на них пиктограммы, и одна из них, самая крупная, красного цвета, поддалась нажиму. Кнопка утонула в панели, вспыхнула красной подсветкой, и из недр постамента донесся вой запустившихся вентиляторов. Часть стены за постаментом дрогнула, выдвинулась и перевернулась задом наперёд, оказываясь жидкокристаллическим экраном. Экран вспыхнул, и по нему с огромной скоростью побежали густые потоки мелких строк, состоящие из нолей и единиц в разнообразных комбинациях. Строки бежали слишком быстро, и разглядеть их Димка не успевал, потому что камера, с которой велась трансляция, принадлежала Абдулле, и этот придурок стоял за спиной у доктора и давал неполную картинку. Мельтешение цифр продолжалось секунд пятнадцать, потом цифры погасли, и на экране возникло изображение доктора Вильмана, облаченного в лабораторный халат и какую-то сложную диадему, поблескивающую индикаторами и явно напичканную электроникой. Помимо диадемы на ухо маньяка была надета гарнитура с микрофоном. Поверх изображения имелась надпись на английском, которую доктор Иванов немедленно перевел:
– «Лабораторный журнал проекта «Вампир». Руководитель: Гюнтер Отто фон Вильманн…» Хех! – Доктор Иванов презрительно усмехнулся: – Здесь он уже «фон Вильманн»! И фамилия «Вильманн» написана с двумя «н». Я не удивлен! Проклятый фашист! – Доктор продолжил читать: – О’кей, что тут ещё… «Главный консультант: Рейн Абелард фон Кугельштайн». Что?! Это новость! Значит, нобелевский лауреат Кугельштайн, бесследно пропавший при загадочных обстоятельствах за несколько лет до начала эпидемии, был заодно с маньяком Вильманом!
Иванов потрясенно смотрел на надпись, будто перечитывая её и вспоминая далекие события.
– Это многое объясняет! – гневно воскликнул он. – Особенно многочисленные слухи, ходившие в то время в научной среде относительно антисемитских взглядов Кугельштайна! В своё время я подавал документы для трудоустройства в его институт. Цюрихские коллеги сообщили мне, что Кугельштайн предпочитает набирать в свою клинику исключительно светлоглазых светловолосых сотрудников, и будто бы даже соискатели женского пола проходят у него добровольный тест на окрашенность волос, либо их документы даже не рассматриваются. В то время многие воспринимали эти байки со смехом. Нобелевский комитет никогда бы не отдал высшую премию нацисту, каких бы открытий он ни совершил, это закон! Но я, будучи светловолосым и светлоглазым, решил, что, учитывая огромный конкурс среди желающих стать сотрудником Кугельштайна, использовать преимущество будет нелишне. Ведь количество соискателей превышало тысячу человек на место! Я подал все документы, включая копии своих научных достижений, копии научных трудов отца, профессора биологии Иванова Владимира Петровича, и своё цветное портретное фото. И получил отказ! Причиной отказа было указано отсутствие вакансий на ближайшие пять лет, но позже доктор Йоханссон рассказал мне по секрету, что Кугельштайна якобы не устроило то, что моя мать, Бриль Роза Израилевна, была поэтессой и балериной. Тогда я не поверил Йоханссону. Тем более что лучшим и любимым учеником Кугельштайна считался Вильман! Но теперь я понимаю истинную причину отказа! Мы пригрели на груди змеиный клубок! Нацистов! Фашиствующих маньяков! Убийц! И вот как они отплатили человечеству!