Чистилище

Богай Олег Дмитриевич

Я задумался. Да, действительно, отдать лорда во благо процветания государства — самый правильный выбор с точки зрения правителя. Пожертвовать одним невеновным, чтобы хотя бы на какое-то время обезопасить сотни тысяч невиновных. С другой, очевидно, что Виризир просто ищет формальный повод для объявления войны. Выдача лорда подарит нам самое большое год. Затем, Виризир найдет или просто подстроит что-нибудь еще. А ведь в случае своей победы они просто объявят, что сразили жалкое государство, покрывающее насильников и убийц. Черт, как же я ненавижу политику. Она всегда сопряжена с грязью, гнусной, мерзкой, противной, грязью.

«Состояние королевства далеко не плачевное. Благодаря тому, что несколько лет назад было почти полностью искоренено

взяточничество, страна стремительно наращивает экономическую мощь, однако… однако этого нельзя сказать о военной. По какой-то причине, армию почти не развивали. Видимо, король этой страны думал вложить все в экономику и только потом, отстроив государство и наладив промышленность, заняться военными делами. Глупо. Хм… Если я сечас не выдам лорда это определенно закончится плохо. В худшем случае, я потеряю остатки расположения Вризира, придется откупаться. И откуп будет стоить нашему королевству тысячи непрокормленных ртов. Голодные смерти, остановка в экономике… Все это — в лучшем варианте. В худшем же — кровопролитная война и порабощение. Печально.»

Я взглянул в серые глаза, в которых виднелись проблески надежды. Кажется, мы с ним знакомы, даже почти друзья. Но… придется подыграть в спектакле, который для меня подстроил Виризир.

— В моей стране нет места насильникам и убийцам, какой высокий пост они бы не занимали. Однако я не готов отдавать, хоть и скверного, но подданного нашего королевство, другому. Приговор о казне будет исполнен на главной площади столицы завтрашним утром.

Что было дальше я уже не слышал. Только видел как тихо погас огонек надежды в серых глазах.

Я вернулся в темную комнату. Минотавр стоял на своем месте. Кажется, он хмуро улыбался.

— Мудрое решение: выполнить просьбу Виризира, однако показать свою волю и решимость и даже дать возможность подстроить ложную казнь лорда. Достойно королевского решения. — очередные несколько минут молчания. — За силой всегда следует власть. Власть — это прежде всего умения достойно принимать трудные и непростые решения, порой отбрасывая свою добросердечность, свое милосердие и, иногда, даже свою человечность.

Я осторожно усмехнулся. Минотавр говорит озогреву о человечности. За смехом проскользнула другая неприятная мысль: он может знать о том кто я на самом деле. Мысль эта, впрочем, тут же была отвергнута логикой.

Получено достижение ‘Возымевший мудрость’

Описание: Зинтиграль великий минотавр, известный своей мудростью и благоразумием. Его строгую оценку сложно пройти даже мастерам-стратегам и самым великим полководцам. Вам же это удалось, что внушает уважение.

Награда: +5 к мудрости, +5 к интеллекту, +2.5 % к урону заклинаний

Поздравляем! Вы завершили Третье испытание Чистилища.

Все характеристики увеличены на 10

Скорость передвижения увеличена на 3 %

Вы получили достижение ‘Первый завершивший второе испытание чистилища’

Описание: Чистилище — особая часть Тресферья, покрытая мраком тайн и даже неизвестная для большинства под своей настоящей личиной. Вам удалось преодолеть еще один тест ада, но не забывайте, что как бы ни был короток путь, он всегда может оказаться последним.

Награда: Все характеристики +15

Глава 23: Выход

Я вновь очутился в тронном зале. На этот раз он был выполнен в готическом стиле, без всякого блеска, злата и уж тем более драгоценных камней. Все темное — черное, лиловое и коричневое — света мало, окон нет. Трон был пуст, однако подле

него стоял настоящий великан среди человеческой расы. Это был мужик, комплекцией, походивший на меня: мощные руки и ноги, состоящие, кажется, из цельных мышц, квадратная лысая голова, огромная грудь, которая при полном вдохе увеличивалась почти в полтора раза, толстые пальцы и внушительные ступни. Он совсем не подходил на роль короля: ни внешне (он был почти наг) ни уж тем патче комплекцией: ему стоило бы больших трудов усесться на троне; однако у меня почему-то не было ни капли сомнений — он властвует этим залом.

— Вот мы, наконец-то и встретились… — его грубый голос будто бы имитировал мой собственный.

Я выбрал промолчать. Прошлые испытания доказали, что иногда не задавая вопросы можно получить больше информации.

— Молчишь? Никакого уважения… Ладно. Думаешь, я могу предугадать все твои вопросы и рассказать тебе все, что ты хочешь узнать? — его тон почти не изменялся, был мертвенно-спокойным, а потому иногда смысл его фраз ускользал от меня. — Правильно. Я действительно должен тебе все рассказать… В конце концов, это одна из моих незыблемых обязанностей — встречать тебя тут.

Мужичек сделал два медленных шага и все тут же исчезло, подобно наваждению. Я оказался в идеально белой комнате, без стен, потолка и даже, кажется, без пола. Я смутился. У меня будто бы было дежавю — все это очень сильно напоминало то, с чего все начиналось. Мужичек тоже исчез. Вместо него предо мной предстал… предстало существо, по описанию больше всего напоминающее гоблина или гнома: небольшой рост, бледно-синеватый цвет кожи, хитрый прищур и длинный, похожий на клюв, нос.

— Как бы новые боги ни старались, но отменить правило, что из ада все-таки все-таки можно выйти, Не смогли. Даже убив меня множество раз. Даже изничтожив и извратив зону испытания. Слова первобогов нерушимы. — он говорил это спокойным и немного вкрадчивым голосом. — Ах точно, — хлопнул себя по лбу, — я же ведь не представился, Страж Десятой Сферы Ада, известный тебе, вероятнее всего, под именем Барон. — он едко усмехнулся, подобно проказливому ребенку, который доволен какой-нибудь своей гадкой выходкой. — Вижу у тебя много вопросов. И так, с чего бы начать: пожалуй, стоит начать с очевидного: раньше адских сфер было гораздо больше. Те, что остались сейчас не более чем пережитки прошлого, своего рода столпы, которые боги по какой-то причине не сломили. И стражей раньше было больше. И сам ад выглядел совершенно иначе. Его смысл был совершенно другой, — я заметил отголоски злобы в голосе, — он должен был исправлять души. Каждый раз, пробуя снов и снова, проходя тысячи раз одни и теже испытания до победного конца, душа рано или поздно становилась лучше. Даже самая черная душа, при бесконечном количестве попыток, проходила испытания, а затем, чуть более чистая, выпускалась в мир. По замыслу Первобогов такие процедуры бы в конечном счете привели к осветлению всего в мира. Не было бы войн, напрасных смертей, злобы, ярости, чревоугодия, похоти, нестабильности, напрасных знаний, праздности, лжи… — он сжал кулаи, а затем, видимо спохватившись, посмотрел на меня, улыбаясь до самых своих ушей, — боги извратили смысл этого места. Теперь там, где душа разумного должна была избавиться от гнева, она должна его испытать, там где освободится от уныния — ощутить его на себе, страж, который должен был стать олицетворением честности, скован обманывать всех.

«Это он наверняка про себя. Интересно получается. Кажется, я начинаю понимать все, что происходило со мной эти… будем считать месяцы.»

— Я вынужден играть роли властителей «Тресферья», — продолжал он, — Баронов, чтобы выполнять обеты, данные новым богам. Врать. Развращать. Убивать. Следить за тем, чтобы никто и никогда не выбрался из ада. Только в этой комнате и только здесь я ощущаю частичку свободы, оковы лжи и смертельных обещаний, немного приспуска ются здесь.

— Чего ты добиваешься? — я решил все же подать голос, чтобы вывести его монолог в нужное русло.