Чистильщик
Шрифт:
Верочка, услышав в туалете, что ее назвали сучкой, выскочила в коридор и, подбежав к начальнику тоже заорала:
– Я сучка? Я сучка? А кто квартиру на Ломоносова снимает для развлечения с шалавами? – она на минуту скрылась в приемной и, выбежав, протянула связку ключей Марине Саркисовне.
– Вот. Это от съемной квартиры. Улица Ломоносова шесть, квартира двенадцать. Это его блат хата. Он там потаскух принимает. Верочка опять убежала в приемную и, выскочив через минуту со своей сумочкой, прямо в лицо Хачику Эдуардовичу громко крикнула:
– Блядун старый!
Затем не спеша пошла по коридору, широко размахивая розовой сумочкой. Все сотрудники стояли неподвижно. Проходя мимо Никиты, она громко крикнула ему в лицо:
– А тебе, Скворцов, я этого не прощу! – и неторопливой походкой, нарочито виляя бедрами, пошла дальше по коридору.
Наступила гнетущая тишина. Опешивший Хачик Эдуардович стоял неподвижно, смотря в спину уходящей секретарше.
Первой пришла в себя Марина Саркисовна. Она повернулась в сторону опешивших подчиненных и громко крикнула:
– Спектакль окончен. Всем по рабочим местам.
Работники стали молча расходиться по кабинетам. Марина Саркисовна сильно ударила мужа ладонью в плечо и грубо что-то сказала на армянском языке. Хачик Эдуардович, сгорбившись, побрёл в кабинет. Все сразу разошлись, и лишь Никита задумчиво и одиноко стоял посреди коридора.
– Да… шутка удалась. Видимо пора искать другую работу – парень почесал голову и пошёл в свой кабинет собирать вещи.
7
Яркое солнце светило прямо в глаза. Никита отвернулся, но через минуту повернулся обратно и солнце опять резануло по глазам.
– Блин, надо жалюзи повесить на окно. Уже сколько раз собираюсь, но каждый раз забываю – раздосадовано подумал Никита и достал рукой будильник, который стоял на тумбочке рядом. С трудом раскрыв глаза, он посмотрел на часы. Можно было бы поспать еще полчаса. Сегодня суббота, и он с Ленкой едет на полеты в аэроклуб. Вставать надо в шесть, а сейчас только пять тридцать. Но ведь сегодня полеты! И для него это праздник. К тому же он едет с Ленкой. Вспомнив Ленку, Никита улыбнулся.
И как это он жил без нее все это время? А сейчас даже полдня без Ленки для него невыносимая тоска. Ленка… милая Ленка, запах волос, улыбка, голос… Как он ее любит!
Никита лежал с открытыми глазами, улыбаясь. Он снова повернулся к окну. Неожиданно в его голове возникли фразы:
В открытое окно влетает белый пухМеж облаков пробился лучик солнцаМне звуками июнь ласкает слухИ я встаю с покорностью японца– Ничего себе! Я что, стал писать стихи? – Никита приподнялся на локтях и сел. Но ему понравились эти красивые строчки, и он стал опять подбирать рифму.
А за окном чудачит новый деньЛохматит ветром женские прическиИ гроздьями растет по улице сиреньШумят от радости подросшие березкиВот это да! – удивился Никита. – Как просто! Ему как будто бы кто-то диктовал рифмованные строчки. Он стал лихорадочно перебирать в уме слова, в поисках красивых фраз, но в этот момент вдруг истерически зазвонил будильник. Никита подскочил как ужаленный.
– Тьфу ты, зараза. Напугал – выругался он в адрес будильника. Взяв телефон, который лежал на тумбочке рядом, он набрал Ленкин номер.
– Але… кто там – раздался в трубке ее сонный голос.
– В открытое окно влетает белый пух – начал Никита негромко.
– Какой пух? Сколько время? – похоже, что Лена еще не проснулась.
– Вставай, страна! Нас ждут великие дела! – Никита улыбался во весь рот. Его всегда веселила сонная Ленка. Она была забавная и милая, как маленькая девочка. И слушать её в это время было огромным удовольствием.
– Ровно в семь у фонтана. Без опозданий – Никита отключил телефон. Но затем снова набрал Ленкин номер.
– Ну что еще? Я поняла, в семь – ответила недовольно все еще сонная Ленка.
– А еще я тебя люблю. Вот – прошептал Никита.
– Я тебя тоже – Никита почувствовал, что любимая девушка улыбается.
Он снова отключил телефон и побежал в ванную комнату. Там он залез под душ и включил холодную воду.
– В открытое окно влетает белый пухМеж облаков пробился лучик солнцаМне звуками июнь ласкает слухИ я встаю с покорностью японца– кричал Никита, яростно растираю тело руками под струями холодной воды.
Через полчаса он вышел из ванной комнаты гладко выбритый и причесанный. Присев несколько раз, он принялся подтягиваться на перекладине в проеме двери, которая верой и правдой служила ему еще с 10-го класса. Настроение было на высоте.
– А за окном чудачит новый день – опять заорал он и тут же отсекся. Мама еще спала. Он быстро собрался и выскочил на улицу. Когда он шел к фонтану, строчки одна за другой переплетались в голове. Через десять минут он был на месте. Лены еще не было, и Никита закружил вокруг фонтана, рифмуя новые строчки. Он нарезал круги вокруг фонтана, уставившись себе под ноги и увлеченно собирая отдельные слова в красивые строчки. Это занятие настолько увлекло его, что он не заметил, как подошла Лена. Она смотрела на Никиту с улыбкой, а тот проходил мимо, наматывая очередной круг. Наконец Лена встала у него на пути глядя прямо в лицо. Никита уперся в нее и пытался обойти. Но Лена снова преградила ему путь. Никита так же, глядя под ноги, опять попытался обойти девушку. Но она упорно стояла на его пути. Никита резко вскинул голову, собираясь разразиться непристойной бранью, но увидев Лену заулыбался.
– Слушай, Лен, я тебе такое скажу! – он почти закричал.
– Ты мне рукав куртки оторвешь – Лена по-прежнему улыбалась.
– Иди сюда – Никита потянул ее к скамейке.
Он посадил ее, а сам отошел на метр. Глядя ей прямо в глаза, начал читать стихи:
– В открытое окно влетает белый пухМеж облаков пробился лучик солнцаМне звуками июнь ласкает слухИ я встаю с покорностью японцаА за окном чудачит новый деньЛохматит ветром женские прическиИ гроздьями цветет по улице сиреньШумят подросшие березкиПрохлада нежит тело поутруДыханье лета голову закружитИ я остатки прошлого сотруКак солнце на дороге лужиПо полной грудью воздуху вдохнуДа захмелею от полей цветущихРосу с дрожащих лепестков смахнуИ попрошу, чтоб ветерок развеял тучиА новый день, как первая любовьНе повторим и на другие не похожийРазрушивший остатки наших сновНа улицах шалит среди прохожих