Чистильщик
Шрифт:
Квин попросил таксиста высадить его в двух кварталах от развалин церкви памяти кайзера Вильгельма. В дневное время это было самое посещаемое туристами место, одно из немногих зданий, разрушенных при бомбежке в годы Второй мировой войны, но сохранившихся до наших дней. Оно служило памятником того, что случилось, и того, что не должно случаться больше никогда. Несмотря на то, что Квин подошел к мемориалу в столь поздний час, он оказался там далеко не в одиночестве.
С юго-востока к развалинам храма примыкал торговый комплекс. Квин остановился возле ступенек, ведущих на нижний
Невероятно, но, казалось, с каждым его шагом воздух становился все холоднее и холоднее. Даже в Колорадо не было такой промозглости. Здешняя погода более всего напоминала канадские зимние ночи в том приграничном городке, где прошло его детство.
Миновав половину лестницы, Квин приклеил фиолетовую бумажку к перилам, расположенным справа от ступенек. В глубине души он надеялся на том же месте найти подобные весточки от Орландо или Нейта. Но, увы, он оказался первым. Отогнав мысль о том, что это могло значить, Квин решил поутру нанести сюда повторный визит. Наверняка к тому времени кто-нибудь из его команды успеет дать о себе знать.
Теперь ему нужно было найти место для ночлега. О том, чтобы вернуться в «Доринт» или «Времена года», не могло быть и речи. От того и другого отеля лучше всего было держаться подальше.
Поэтому у него оставался только один выход.
Он не спеша поднялся по лестнице и поймал такси.
— «Пилзнер», пожалуйста, — по-немецки произнес Квин, устроившись в баре пивной «Золотой круг».
Бармен был тощим коротышкой с пышными усами и трехдневной щетиной. Он налил из крана кружку пива и принес Квину.
— Zwei euro. [27]
Квин собрался было расплатиться, но его остановил женский голос:
— Nein, Мах. [28]
Бармен бросил взгляд через плечо на особу, которая вышла из двери за его спиной.
— За счет заведения, идет? — продолжала она на немецком.
Пожав плечами, Макс удалился и принялся заниматься другим клиентом.
Брюнетка с фигурой, подобной песочным часам, выглядевшая значительно моложе своих лет, прошествовала через помещение и остановилась возле Квина. Похлопала по плечу его соседа и жестом попросила пересесть. Тот поначалу хотел воспротивиться, но, когда разглядел ее внимательней, взял свою кружку с пивом и, не проронив ни слова, покорно удалился к столику, стоящему в дальнем углу.
27
Два евро (нем.). (Прим. ред.)
28
Нет, Макс (нем.). (Прим. ред.)
Тем временем дама устроилась на его месте и сказала:
— Макс, как всегда.
Бармен кивнул.
— Привет, Джонатан, — обратилась она к Квину.
— Как поживаешь, Софи?
— Ты сидел на этом самом месте,
Макс принес Софи бокал коктейля «Розовая белка». Она поблагодарила кивком, и бармен удалился. Пригубив коктейль, она поставила бокал и спросила:
— Опять дела?
— Прости, не понял?
— Опять дела? Из-за них ты опять здесь?
— В Берлине?
— В моем баре.
— Да.
— Что ж, хорошо. Если бы ты сказал, что явился сюда повидать меня, я послала бы тебя к чертям собачьим. — Она говорила спокойным, слегка насмешливым тоном.
Губы Квина чуть тронула улыбка.
— Когда это было? Год или два назад? — осведомилась она.
— Что-то вроде этого.
— Что тебя сюда привело?
Квин, не сводя с нее взгляда, сделал очередной глоток пива и ответил:
— Мне нужно где-то переночевать.
— Сегодня? — уточнила она.
— Да. Сегодня, — подтвердил он и, помолчав, добавил: — А возможно, и завтра тоже.
— И что, по-твоему, подумает об этом мой муж?
— Ты же не замужем.
— К сожалению, не замужем.
— «К сожалению» — было бы наоборот.
Казалось, она хотела сказать что-то еще, но просто рассмеялась:
— Знаешь, а ты все такая же задница.
— Да, — ответил Квин. — Ты хорошо меня знаешь.
Только к трем ночи Софи с Максом удалось выдворить из бара последнего посетителя и приступить к уборке помещения. Чтобы им не мешать, Квин взял свою кружку и перебрался в дальний угол. Когда они закончили, Макс поехал домой, а Софи повела Квина наверх. Ее двухкомнатная квартира располагалась над баром. Попасть туда можно было двумя путями: первый — через отдельный вход прямо с улицы, второй — по лестнице, которая находилась рядом с кладовой в дальнем конце бара.
Поднявшись, Софи выудила из кармана брюк ключи. Открыла дверь, и они вошли. Едва дверь закрылась за Квином, как рука хозяйки дома скользнула по его предплечью, а их губы неожиданно слились в поцелуе.
В первый миг ему хотелось от нее отстраниться. Такой поворот событий вовсе не входил в его планы.
Кроме того, отношения, которые у них были два года назад и которые продолжались всего несколько месяцев, были не более чем очередной неудачной попыткой связи с женщиной. Он пришел к ней только потому, что ему больше не к кому было идти.
Но вместо того чтобы ее оттолкнуть, он ощутил, что его губы становятся все податливей, все нежней. Прежде чем он что-либо успел сообразить, его руки очутились у нее на спине. Крепко прижав ее к себе, он неожиданно для себя начал ее ласкать, попутно расстегивая пуговицы блузки. Жажда ее тела — нет, просто жажда соприкосновения — внезапно овладела им, поглотив его и лишив всяческого контроля.
Спустив вниз верхнюю часть ее облачения, он стал торить дорожку поцелуями к ее левой груди. Соски, маленькие и твердые, насколько он помнил, были ее самым чувствительным местом. Скользя вокруг них языком, но не касаясь их, он изводил ее. Тем временем ее руки принялись сдирать с него одежду.