Чистка
Шрифт:
— Что, всё настолько плохо?
— Всё может даже еще хуже, — вздохнул Юрий, — Горацио может иметь проблемы с зависимостью от азартных игр. Тщательно скрываемую от Гвендолин, естественно. И сделав пару, тройку… десяток необеспеченных ставок, он мог задолжать денег таким людям, с которыми и вы и я предпочли бы не связываться. Если этот сценарий верен, то сейчас Горацио сидит где-то в запертой комнате с ведром для дерьма. С очень большим ведром, потому что в дерьме он по уши.
— И что будет с ним дальше? У этих же людей должен быть какой-то план? — сухо спросил Эйнсли.
—
— Ну, это не таки и страшно. В этом случае просто дай им то, что они попросят. И подключи полицию, когда Горацио будет дома.
— Опасность этого сценария в контакте бандитов с Гвендолин. Не думаю, что их интерес к вашей внучке отвечает нашим интересам. Поэтому моя первоочередная задача — установить переадресацию звонков в её адрес. Кто бы ей не позвонил, должен переключаться на меня.
— Это уже детали, — отмахнулся Эйнсли, — просто делай то, что считаешь нужным. Найди Горацио.
— Да шеф! — вытянулся по стойке смирно Юрий, — будет исполнено.
* * *
Юрий позвонил Джессике Май, прямо из старого скрипучего лифта, не дожидаясь, когда кабина остановится. В свои тридцать четыре, она была одним из лучших специалистов его старого отдела — настолько хороша, что Юрий, уходя в свой новый отдел пригласил её одной из первых, не обращая внимание на подпорченный послужной список — уроженка Гонконга Джессика одной из первых иммигрировала на Акиту, где получила степень магистра экзобиологии.
Когда Юрий прямо спросил её, почему она вернулась на Землю, она так-же прямо ответила ему, что создаваемая на Аките утопия слишком консервативна, чтоб отвечать её запросам. И добавила, увидев, что этот расплывчатый ответ не устроил Юрия: «Мне нужны деньги, чтоб оплатить курс наращивания теломер».
Этот ответ устроил Юрия более чем. Утопия, в своём стремлении к всеобщему благу игнорировала потребности отдельных людей. Их сообщество не могло позволить проведение курса удлинения теломер для всего населения с самого раннего возраста. Джессика подала прошение. Народ Акиты демократически решил, что для тридцати четырех лет это тщеславие, а не необходимость.
Сама Джессика, естественно, была категорически против. Она была привлекательна и желала оставаться такой как можно дольше. Что и продиктовало её дальнейшие поступки. Юрию очень импонировала её решимость — женщина твердо знала чего хочет и шла к своей цели. Поэтому он тут же нажал на нужные рычаги, обеспечив её назначение в свой отдел.
— Что случилось, шеф? — зевнула она.
— У нас новое расследование, блять. Наивысшего приоритета. Или даже еще выше. В общем, представь себе самый высокий приоритет, какой можешь. Представила? Так вот, у этого задания приоритет еще выше!
— Я поняла, шеф, — перебила его Джессика, — случилось то чего?
— Потеряшка.
— Серьёзно? — Юрий без труда различал скепсис в её голосе, — мы что, теперь еще и за полицию работать будем?
— Это не смешно. И это важно. Именно поэтому, кстати, я и позвал тебя. Я отправляю адрес сейчас. Будь там через пять минут.
Сам
Юрию была нужна информация о путешествиях Горацио Сеймура по сети порталов Сопряжения за последние четыре дня. Потом он затребовал данные о его банковском счете и транзакциях, для оценки финансового состояния. Конечно, подобная информация, по идее, должна составлять банковскую тайну, но входившие в клуб миллиардеров банкиры давно договорились о предоставлении подобных данных.
Следующее, что запросил Юрий, были записи с камер общественного наблюдения Хакни, за последние три дня. Этот запрос тоже был незаконен и так же был моментально выполнен, — полиция негласно удовлетворяла подобные запросы, полученные от службы безопасности крупнейшего городского налогоплательщика.
Застроенная старыми кирпичными многоэтажками с высокими шиферными крышами, Элеонор-роуд, расположенная на окраине лондонских полей, представляла собой классическое прибежище низшего сегмента среднего класса, все еще населяющего пригороды Лондона. Впрочем, прогресс добрался и до этого медвежьего угла — среди допотопных кирпичных мастодонтов, там и тут торчали высотки из стали и стекла — с крохотными квартирками, специально спроектированными по средствам, доступным молодым низкооплачиваемым рабочим — без кухонь, с одной крохотной спальней. Для людей, подобных Горацио.
Юрий узнал догоняющее его цоканье каблучков Джессики примерно на половине расстояния от местной портальной станции до вестибюля здания.
— Хорошая скорость, — сказал он, не оборачиваясь, — ты почти меня обогнала.
Ему не нужно было оборачиваться, чтоб знать, что Джессика одета в приталенный офисный костюм, дополненный белой блузкой и алыми туфельками, с тонкими пятисантиметровыми каблуками — она одевалась в одинаковом стиле все время их знакомства.
— Мне не ставили задачу кого-то обогнать, — самодовольно парировала Джессика, — я получила указание прибыть вовремя. И с задачей я справилась, — добавила она, обходя Юрия сбоку.
Юрий ах поперхнулся, глядя на следующий за ней поток иссиня черных волос.
— Чемпиону проиграть не зазорно, — вздохнул он, ускоряя шаг.
В следующую секунду он махнул рукой, веля Борису передать управляющему домом Искину код доступа в квартиру, ранее переданный ему Гвендолин.
Фойе и площадка перед лифтами были сделаны из голого бетона, залитого в одноразовую опалубку гражданскими строительными роботами — дешево и сердито. В крохотной клетушке Горацио было всего два помещения — спальня, в которой почти все свободное пространство занимала кровать и крохотный душ. Еще в комнате было что-то вроде кухни, с крохотным холодильником, шкаф купе и пара табуретов.