Чисто альпийское убийство
Шрифт:
Мужчины сердечно поприветствовали друг друга. Они пересекались по нескольким делам, и каждый из них знал, что может доверять другому.
— Вы закончили работу в партере? — спросил Еннервайн.
— Можно сказать, да. Точные результаты исследований будут через несколько часов.
— А как насчет балкона? Собираетесь его осматривать?
— Разумеется. Мы осмотрим все, в том числе и балкон.
Коллеги дружно задрали головы.
— Судя по вашему виду, Еннервайн, у
— С чего вы так решили?
— Задумчивое выражение лица. Перебираете альтернативы… Исключаете возможности… Вычисляете траекторию падения…
Еннервайн засмеялся:
— Нет уж, вычислением траекторий я не занимаюсь. Не выполнять же мне вашу работу за вас. Но по большому счету вы правы.
Гаупткомиссар еще раз оглядел ту точку балконного парапета, у которой стоял некоторое время назад, мысленно проводя пунктирную линию вниз, до места обнаружения тел.
— Вон оттуда вполне можно спрыгнуть в зал, — задумчиво произнес он, очерчивая указательным пальцем воображаемую дугу.
— На то и балкон. С него всегда можно спрыгнуть.
— Я имею в виду, спрыгнуть так, чтобы приземлиться именно там, где были найдены жертвы.
— Значит, в настоящий момент вас все-таки интересует траектория полета. Игрек в квадрате равняется два пи икс…
— Прекратите, Беккер! Не хочу этого слышать! Вы замедляете ход расследования!
— У вас что, такие нелады с математикой? Хорошо, мы проверим вашу теорию своими силами и не будем грузить вас лишними цифрами. Для этого нам придется поработать в ночную смену. А завтра утром…
— …вы сообщите мне точные данные, я знаю.
Еннервайн вышел в фойе. Там стояла семейная пара среднего возраста, одетая как попугаи: муж — в бирюзовый вельветовый костюм и алый галстук, жена — в фиолетовый ансамбль из блестящей ткани. В таком одеянии дама чем-то напоминала растоптанную сливу.
— Идите к нам, шеф, — позвала Николь Шваттке. — Эти люди хотят говорить только с вами, и ни с кем больше.
Еннервайн подошел поближе к попугаистой паре.
— Так, в чем дело? Моя коллега могла бы с тем же успехом…
— Мы сидели в пятом ряду, места четырнадцать, пятнадцать, — жизнерадостно затрещала слива, чем-то напоминая Еннервайну его школьную учительницу английского.
— Меня зовут Томас Кюбель, а это Хайке, моя супруга. Мы заместители директора здешней гимназии, — со значением сказал господин. — Курируем немецкий язык, историю и социологию.
— А вы, судя по всему, возглавляете следственную бригаду, — обратилась к Еннервайну Хайке Кюбель.
— Да, это так.
— Оберкомиссар?
— Гаупткомиссар, — буркнул Еннервайн.
— Нет, я, наверное, до конца жизни
— Я заглядываю в свое служебное удостоверение, — отозвался Еннервайн, чувствуя, что терпение у него на исходе. Однако госпожа Кюбель бодро щебетала дальше:
— Сколько же человек входит в следственную группу?
— Э-э, вопросы здесь задаю я, если угодно. Времени у нас мало, а работы невпроворот.
— Конечно-конечно.
Муж с женой предъявили Еннервайну свои удостоверения личности, и он переписал их данные.
— А теперь давайте ближе к делу.
Госпожа Кюбель что-то шепнула на ухо мужу, затем заместители директора гимназии прыснули со смеху, словно подростки.
— Может, посмеемся вместе? — прищурился Еннервайн.
— Все это очень, очень занятно, — сквозь смех выдавила госпожа Кюбель. — Но давайте серьезно. Мы наблюдали за происходящим с первого мгновения. Итак, один молодой человек опаздывает к началу концерта…
С этого момента супруги заговорили наперебой.
— Сначала мы не придали значения…
— Ну да, кто же знал, что потом это станет таким важным!
— Момент был выбран очень грамотно…
— Да, в самом начале концерта, когда никто ничего не ожидал!
— И вот представьте, она выходит, садится: пир-ри-ли-пи! И вдруг — крак!
— А потом появляется комиссар, — именно такой, каким его себе представляешь!
— Нет, гаупткомиссар! А какое звание идет следующим? Может быть, генерал-гаупткомиссар?
Еннервайн выключил диктофон. Эти вызывающе ярко одетые люди, похоже, находились в шоке и вели себя так нелепо именно поэтому. Он оглянулся в поисках кого-нибудь из медиков. Шваттке, у которой хватило ума подвести к начальнику эту веселую семейку, выпучила глаза.
— Тут неподалеку стоит машина «скорой помощи», — сказал Еннервайн господам Кюбель. — Может, пройдете туда? Вам обязательно помогут.
— Помогут? Замечательно! Конечно же, мы хотим получить медицинскую помощь! Где это можно сделать?
Мягко, но настойчиво Еннервайн выпроводил господ заместителей директора гимназии на улицу. Бестолково пометавшись по площади перед зданием, все еще заполненной автомобилями всевозможных спасательных служб, супруги Кюбель набрели наконец на передвижной госпиталь, постучались туда, и их впустили.
— Острая шоковая реакция, — проворчал Еннервайн.
— У меня другое предположение, — сказала Николь Шваттке. — Возможно, они решили, что все происходящее — просто инсценировка. Часть дивертисмента, так сказать.