Чистое пламя любви
Шрифт:
Итак, решено! Он сегодня же поедет в порт и начнет готовить «Салли» в плавание: на исходе март, и через пару недель можно будет отправляться в новый рейс. На этот раз он сам поведет свой корабль. К черту смертную тоску, к черту призрак с фиалковыми глазами, лишивший его покоя и сна!
Стараясь не растерять с таким трудом обретенную решимость, Дэмиен на скорую руку привел себя в порядок и вышел из спальни. Он уже спустился вниз, когда увидел, что экономка открывает парадную дверь. Капитан не поверил своим глазам, когда его порог уверенно перешагнула изящная
— Я очень рада видеть вас в добром здравии, миссис Доббс! Тилли! — обернулась она к высокой мулатке. — Прежде всего, нужно отнести Мэриан наверх, в спальню. Мы разбудили ее сегодня раньше обычного — как бы она не раскапризничалась!
Тилли кивнула и отправилась к лестнице. При виде капитана она на миг застыла в нерешительности, но тут же овладела собой и как ни в чем не бывато проследовала дальше.
Но Дэмиену было не до нее: он не спускал глаз со своей очаровательной гостьи.
В дверях показался Раймонд с целой охапкой каких-то коробок и свертков.
— Будь добр, Раймонд, отнеси их наверх, в спальню. Миссис Доббс покажет, куда идти!
Экономку не пришлось просить дважды — она была рада покинуть холл, чтобы не оказаться невольной свидетельницей объяснения между хозяином и Аметист.
Дэмиен едва дышал. Неужели это правда? Неужели она явилась к нему наяву, а не во сне?
Аметист повернулась в его сторону.
— Вот мы и дома, Дэмиен. Мы с Мэриан вернулись! — Хотя голос звучал звонко и ясно, ее губы заметно дрожали, выдавая нерешительность и волнение.
Не в силах произнести ни слова, Дэмиен молча погладил ее по лицу.
— Наконец-то… — прошептал он. — Боже мой, Аметист, ты и вправду здесь!
Он осторожно положил руки ей на плечи, как будто все еще боялся, что это происходит во сне и в любую минуту Аметист может исчезнуть.
Долгий, нежный поцелуй разрушил сковавшее Дэмиена оцепенение. Он подхватил Аметист на руки и понес в спальню, не обращая внимания на улыбки и перемигивания Раймонда и Тилли. Опустив свою драгоценную ношу на кровать, он ласково сжал в ладонях дорогое ему лицо.
— Милая, прежде всего я хочу, чтобы ты ни минуты больше не сомневалась: я люблю тебя, люблю больше жизни! Я даже не подозревал, что способен любить так сильно. Последний месяц стал для меня настоящим адом, жизнь без тебя сделалась бессмысленной и пустой… Теперь все снова обрело смысл и цель. Я больше никогда, никогда не позволю тебе уйти, и мы сейчас же поженимся. Ты станешь моей женой, матерью моих детей… Ты ведь выйдешь за меня, не так ли?
— О да, Дэмиен, — ответила она прерывистым шепотом, смеясь и плача от счастья, — я выйду за тебя! Я стану твоей женой. Этот месяц и меня научил кое-чему. Признательность и дружба никогда не превратятся в настоящую любовь, как бы глубоки и искренни они ни были, — тем более, если сердце уже давно принадлежит другому. Только теперь я поняла, что твое необузданное стремление обладать мной продиктовано самой настоящей, искренней любовью и, ты любишь меня так же самоотверженно, как я
— Так же как этот грубый, самоуверенный, ревнивый мужчина отныне твой, Аметист! — Он легонько поцеловал ее в губы и добавил тем низким, угрожающим тоном, который сразу напомнил ей прежнего неукротимого Дэмиена: — Но уж на этот раз тебе придется поверить, что я не морочу тебе голову. Я действительно не отпущу тебя никогда… никогда!
Вместо ответа Аметист подарила ему нежный и страстный поцелуй, говоривший о ее чувствах лучше всяких слов.
Эпилог
Март 1789 года Филадельфия
Зал Южного театра был наполнен до отказа — публика торопилась увидеть первую после отмены закона, запрещавшего театральную деятельность, премьеру «Америкен компани». Талантливая, хорошо сыгранная труппа полностью оправдала ожидания зрителей, особенно восхищавшихся несравненным Джоном Генри; но с еще большим нетерпением все ждали первого антракта, в котором было обещано выступление приглашенной солистки. Горожане знали, какое деятельное участие приняла эта женщина в отмене устаревшего закона.
Наконец в воздухе поплыли первые аккорды «Зеленых рукавов» и на авансцене появилась изящная дама в синем платье. Ее туалет украшало множество бриллиантов, блеск которых тускнел по сравнению с дивным светом огромных фиалковых очей, околдовывавших слушателей своим загадочным взором; ее голос — чистое, звучное сопрано — не оставил равнодушным никого в этом огромном зале.
Но один из зрителей слушал этот голос внимательнее остальных. Сейчас на сцене выступала его жена, и он жадно ловил каждый звук. Так же напряженно следили за выступлением высокая полная мулатка и рослый молчаливый негр, укрывшиеся за кулисами.
А тем временем музыка, наполняя притихший зал, творила свое волшебство, повествуя о настоящей, преданной любви. Певица не отрывала глаз от красавца в морском мундире с буйной копной выгоревших на солнце густых волос, и он отвечал ей взглядом, полным любви.
…Один на свете ты есть такой,И если я разлучусь с тобой,Померкнет свет в моих очах,И солнце погаснет в небесах…Мало-помалу окружающее растворилось где-то в пространстве, и они оказались в том волшебном, удивительном мире, который бывает доступен лишь для двоих. С отчаянно бьющимся сердцем Дэмиен внимал словам любви. Он больше не сомневался: Аметист принадлежит ему, только ему. Она наконец-то поверила, что любовь может быть и необузданной, и властной, потому что сама любила его так же преданно и безоглядно.