Чистые души. Книга 1
Шрифт:
Семен попытался обойти его, чтобы оказаться спереди, но когда сделал круг, перед ним снова предстала спина собеседника. Вздохнув, он предпринял еще одну попытку:
— Тени не место для живых. Если останетесь здесь надолго, вас снесет в сумрак мира мертвых. Никакие видения и мечты того не стоят!
Он снова уткнулся в спину, затем еще и еще.
— Хорошо, — вздохнул Семен. — Раз вы так упорствуете, оставайтесь. Я вернусь завтра, а пока подумайте. Подумайте, стоят ли эти нереальные видения вашей души. А ваша семья? Вы оставите их? Ваша жена наняла меня, чтобы я вам помог. Она вас любит
Он подождал еще немного.
— Ну что ж. Я вернусь завтра. Надеюсь, вы захотите меня услышать. Главное, не уходите далеко в сумрак, там вам не удержаться.
Когда он вынырнул из теней в реальный мир, дверь в палату открывалась. Семен едва успел уйти в ближайший переход, когда давишние санитары вошли и удивленно огляделись.
— Да был же он здесь! — успел услышать удивленный возглас Семен прежде чем ушел дальше.
Оказавшись возле клумбы с новогодней елкой, Семен достал телефон и набрал номер Людмилы, соседки заказчицы. Слушая длинные гудки заметил, что женщина в платке все так же сидит на лавке, как и час назад, её пустые глаза смотрят на украшения. На лице женщины застыла благостная улыбка. Семен покачал головой и прошел мимо.
Людмила так и не ответила, он сбросил вызов, а когда набрал номер снова, телефон был недоступен.
Покачав головой, он раздвинул пространство и сквозь проход вышел к старой девятиэтажке на другом конце города, возле промзоны. Наверное с лоджий этого дома открывается вид на цеха и длинные вереницы складов.
Небо закрыли низкие тучи, день был довольно сумрачным и многие окна в доме светились. Безошибочно вычислив окна принадлежащие женщине, Семен кивнул: в кухне горел свет, значит она дома. Но кроме света в окнах заказчицы было и кое-что другое, из-за чего он остановился, нахмурив брови. На каждом стекле её окон святой водой были нарисованы обережные знаки. Простым человеческим зрением их не различить, но для глаз Семена они сияли яркими огнями.
Он вытащил телефон и набрал её номер еще раз, глядя вверх. Телефон все так же не отвечал, хотя он прекрасно видел, что за окном двигается тень. Ну ладно. Он подошел к подъезду и замер снова: тут знаками было разрисовано все: дверь, крыльцо и крыша над ним. Кто-то очень постарался перекрыть вход любой темной сущности. Семен увидел знак закрытых врат, знак против демонов, знак против вампиров и ведьм, внутри, в подъезде стены тоже были испещрены знаками.
Это сделала сама Людмила? Кого она боялась? Казалось, всех разом, он заметил на потолке символ на древнем языке колдунов, другие забытые знаки разных культур и религий, они были тут все, наползали друг на друга, нарисованные почти вперемешку. Поделие дилетанта. Она рисовала все, что сумела найти. И была очень испугана. Очень. Но кем?
Семен поднялся на седьмой этаж. Все двери, кроме двери Людмилы были чистыми, а вот ее дверь аж светилась от всевозможных запретных знаков. Семен постучал.
Никто ему не ответил, но он слышал, как с той стороны, на носочках к двери крадется женщина. По шажочку, по шажочку, затаив дыхание, она наконец прижалась к двери ухом и так застыла с той стороны.
Семен приложил руку туда, где застыло её тело. Сквозь дверь он слышал частый, испуганный пульс.
—
С той стороны всхлипнули, женщина отпрянула, тоненько крикнула:
— Кто здесь?!
И тут же:
— Не троньте меня! Уходите!
— Не бойтесь. Я не причиню вам зла, — повторил он, но это не помогло. Женщина была в ужасе, он слышал это.
Наконец щелкнул глазок. Она смотрела с той стороны. Семен знал что его вид никогда не успокаивал виновных, но опустив взгляд ждал.
— Встаньте чуть правее, — прошептала она на грани слуха. Он поднял голову. Чуть правее на потолке была искусно нарисована ловушка. Он представил, как долго она выводила ее, вскарабкавшись на стремянку, как проходили мимо соседи, гладя, как женщина водит мокрым пальцем по потолку. Он шагнул туда и сказал:
— Хорошо, я встал правее. Я не человек, но я не темная сущность. Я страж устава, если вы знаете, кто это.
— Знаю.
Замок щелкнул и она распахнула дверь во всю ширь. Лицо у нее было злое, глаза горели.
— Ну, посмотрим, что ты за страж. Сделай-ка шажок, страж устава!
— В какую сторону?
— Да в любую! — усмехнулась она хищно.
— Вы про это? — Семен указал пальцем в потолок. — Я страж устава, говорю же.
Он шагнул к ней и женщина отшатнулась.
— Теперь поговорим?
Она помотала головой:
— Нет. Уходи.
— Что так? Я думал, вы боитесь только тьмы?
— Мне что ваши, что ихние. Главное, чтоб от меня подальше. Хватит с меня. Хватит. Все уходите.
Семен некоторое время молча смотрел на нее. От женщины исходил ужас, но не только он. Вместе со смертельным страхом ее душу рвала на части тоска и мрачная решимость.
— Что же ты сотворила, человече? — спросил Семен, сразу всё поняв.
— А не твое дело! Не твое! Я ваши правила знаю — вам нельзя ни во что вмешиваться, хоть она начнет тут по пол дома грызть за ночь! Нельзя тебе, заказчика у тебя нету! Вот и иди откуда пришел!
Семен покачал головой, морщась от смрада, исходящего из квартиры:
— Ты понимаешь, то, что ты воскресила, уже не твоя дочь?
Она отступила назад и на миг он увидел в глазах женщины и страх и понимание, но оно тут же сменилось дурной решимостью.
— Дай ей покоя, — успел он вымолвить прежде, чем она крикнула злобно:
— Убирайся! Убирайся! — и захлопнула дверь.
Семен слышал, как она снова прижалась ухом и затаив дыхание ждет. Сделав шаг сквозь тени, он вошел и оказался в квартире, за её спиной. Женщина все так же притаившись ждала/Cемен огляделся. Левая дверь за её спиной вела в кухню, правая в комнату, а за средней дверью разливалась могильная тьма.
Оттуда пахло смертью. Он сделал еще шаг и тень внутри комнаты метнулась куда-то вглубь, почуяв его. Дверной проем был оплетен будто паутиной, белыми, шелковыми нитями — ловушка для потусторонних сил. Коридор и все вокруг было расчерчено обережными знаками, только тут они были нанесены киноварью, воском и желтым мелом. Теперь он все понял. Знаки были для того, чтоб не выпустить из гостиной то, что подняли с помощью черного колдовства и чему здесь было не место.
Он вышел на лестничную клетку снова. Устало сказал: